Генах Шведик
Стихотворения
МОРЕ
Лишь до волны дотронусь ногой —
Лизнет и в даль убегает…
Сколько оттенков есть у него —
Только само оно знает.
Красок буйное торжество
Подобно цветущему лугу.
Талант поэта есть у него,
И мне это близко по духу.
Поэзии неповторимый стиль —
Мечта поэтов веками:
То вал девятый,
То светлый штиль,
Игра седыми волнами.
Вечно неугомонный поэт
В этой безбрежной сини.
Другого такого на свете нет
По вдохновенной силе.
Хочу я быть, как море само,
Рвущим насилья сети,
Похожим на поколенье мое
В бурном двадцатом столетье.
1940 г.
ПЕСНЯ — КАК ПТИЦА!..
Песня — как птица! —
ты мне говоришь.
Поймаешь — не упускай:
Вдруг улетит,
растревожив тишь —
Назад тогда не ожидай…
Майн Лид — ви а фойгл!
Но смысла нет
За хвост ее удержать.
И должен слушать ее поэт,
И строки вносить в тетрадь.
Строка за строкой:
ви а фойгл — майн Лид!
Рождается песня в тиши.
И песня звенит
и над миром летит,
Как птица моей души.
1940 г.
ЗАПЕВАЛА
Был я запевалой в нашей роте.
И в походе —
Только отчий край
Я припомню —
На высокой ноте
Вдруг звучит команда:
«Запевай!..»
И легко над речкой или лугом
Я взмахну кудрявой головой:
«Три танкиста — три веселых друга —
Экипаж машины боевой»…
И опять встают перед глазами
Городок в цветении садов,
И отец, и возле дома мама,
И друзья, и первая любовь.
Кажется, что снова я шагаю
Улицей родного городка
И с цветами,
словно в праздник мая,
Все ко мне бегут издалека.
А одна красавица, быть может,
Голос запевалы узнает,
Потому что в гордом сердце тоже
Песня о большой любви живет.
Вдруг исчезло все…
Пылит дорога.
Далекодалеко дом родной.
Но любовь, и вера, и тревога,
Все родное —
в песне боевой.
1941 г.
Перевод с идиша Давида Симановича.
ПОЮТ ПЕТУХИ
Вот голос — крик сладчайшей муки.
Что может сердцу быть нужней,
Чем петушиной песни звуки
На первой линии траншей?
Она с душевною тоскою
Летит сюда от дальних хат,
Тревожа мирной тишиною
Людей, глухих от канонад.
Я пью тот голос полной грудью.
О соловье — не говори.
Куда живее чувство будит
Петух, охрипший до зари.
Куда летит душа солдата,
Неуязвима для свинца,
Под кровлю белорусской хаты,
На голос милого певца.
Тот голос — крик сладчайшей муки.
Что может сердцу быть нужней,
Чем петушиной песни звуки
На первой линии траншей.
Перевод с идиша Наума Кислика.