Глеб Анфилов
Стихотворения
Собака
В отдалённом сарае нашла
Кем-то брошенный рваный халат.
Терпеливо к утру родила
Дорогих, непонятных щенят.
Стало радостно, сладко теперь
На лохмотьях за старой доской,
И была приотворена дверь
В молчаливый рассветный покой.
От востока в парче из светил
Уходили ночные цари.
Кто-то справа на небе чертил
Бледно-жёлтые знаки зари.
1913
Современник, 1915, № 1.
В тихий некрополь
Тинос двенадцати лет умерла.
Тинос, что дочерью Прота была.
Тело закутали в белый покров.
Были венки из осенних цветов.
Эхо грустило в рассветных лесах.
Спали триэры[1] на тёмных волнах,
Кроткая Эос родилась вдали.
С плачем мы девочку Тинос несли.
В море сошла голубая звезда.
В горной стране пробудились стада.
Гелиос пылкий с путей высоты
Жёг на венках полевые цветы.
Сжёг голубые цветы.
Не позднее 1913
Наше наследие, 1990, № 2.
Уйду от вас
Я уйду от вас без слов,
Чтоб никто не зарыдал.
Я оставлю этот кров,
Чтоб никто не увидал.
Двери молча распахнёт
Камергер мой вечный — ум.
Ослабеет давний гнёт.
Отойдёт старинный шум.
Вновь задвинется засов
И приложится печать.
Кто-то выйдет из часов
Одиноко помолчать.
Кто-то кроткий, как звезда,
Тронет вечные весы,
И на многие года
Остановятся часы.
Где друзья и где враги?
Что сегодня, что вчера?
Потеряются шаги
В чёрной мягкости ковра.
И никто не подойдёт
И не взглянет вглубь портьер,
Потому что страшен вход,
Осторожен камергер.
Июнь 1913
Наше наследие, 1990, № 2.
Отрывок
Блаженны мы — нищие — ибо мы не станем царями,
Блаженны печальные — ибо мы никем не утешены.
То, что мы ищем — лежит далеко за морями.
То, что мы знаем — тяжёлыми солнцами взвешено.
Мы соль океанов — плывущая в небо ладья.
Вчерашнего утра больные бесцельные пленники.
Мы часто заики и нас презирает семья.
Мы — неврастеники…
1913
Наше наследие, 1990, № 2.
Февраль в деревне
Расплескали девки
Огневой кумач,
Парни рубят древки
Из сосновых мачт.
Улица-то длинная,
В сапогах кисель,
Тишина старинная,
В сердце карусель.
Тёмные Акимы
Поднимают флаг,
Ах, весны незримой
Светлый шаг.
Закликаем встречных
В наш крестовый ход —
Стариков предвечных,
Волостной народ.
Дьякон у околицы
Отошёл бочком,
Девки смехом колются,
А груди торчком.
Ходили до вечера
Туда и сюда.
Петь было нечего —
Вот беда.
1917, Рига
Наше наследие, 1990, № 2.
Четвёртое измерение
Замедля будничный бег,
Забудь земной календарь.
В близкий бессмертный брег
Смертным веслом ударь.
Вечности синие серьги
Прими благодарно, как женщина.
Руки, работой истёртые,
Брось в мировое горение.
В самой серенькой церкви
Есть для уставших от Бога
Где-то вблизи от порога
Тонкая трещина
В четвёртое
Измерение.
Сентябрь 1922
Наше наследие, 1990, № 2.
Встреча
И когда, как прежде, непреклонно
Встанет в сердце новая волна…
Перед вечером в старой гостинице
Колыхнется от ветра свеча.
Остановится сердце и кинется
Дорогую у двери встречать.
И войдёшь ты заветная, влажная —
Вся, как гроздь молодого вина.
На тебя сквозь замочные скважины
Заглядится моя тишина.
~ 1 ~