Занесло дороги;
10 Как медведь, сиди
У себя в берлоге
И гостей не жди.
Вымер дом, сдается;
Слышишь в эту тишь
Только, как скребется
Где-то робко мышь,
Как в углу бессменно
Маятник стучит,
Как в печи полено
20 На огне трещит.
Дело не спорится,
Силы нет уснуть,
И тоской томится
Безотчетно грудь.
Длинной вереницей
В памяти моей
Пролетают лица
Близких и друзей.
Думаешь уныло:
30 Что им жизнь дала,
Как их приютила,
Где гнездо свила?
Близко иль далеко?
Если бы теперь
Ими вдруг широко
Распахнулась дверь!
Полились бы снова
Говор, шум и гам,
Приговор суровый
4 °C смехом пополам,
Споры молодые
О вопросах дня…
Где же вы, былые
Милые друзья?
Минувшие годы, событья и лица
Пред памятью длинной встают вереницей,
И — скорбного детства друзей —
Я вижу соседних детей.
На улицах пыльных, в дешевенькой школе
5 °Cо смехом беспечным в тяжелой недоле
Со мною резвились они —
И быстро мелькнули те дни.
Детей-горемык нищета и невзгоды
К труду приковали, лишили свободы,
Под грохот фабричных колес
Затихнуть их смеху пришлось.
Другие попали в лавчонки куда-то
Учиться торговле за жалкую плату —
Науке пробить себе путь
60 Уменьем ловчее надуть.
Со мной они стали стесняться при встрече,
Смущали меня их недетские речи, —
И целая пропасть потом
Легла между нашим кружком.
Один я пошел по великой дороге
Развитья и знанья, в сердечной тревоге
Твердя свой заветный обет —
Пробиться из мрака на свет…
Юность, любимый кружок,
70 Новых стремлений поток,
Страстность горячих речей…
Мне не забыть этих дней!
Вот эти юноши бедные,
Лица худые и бледные,
Горькая жизнь бедняков
И к угнетенным любовь.
Помню я эти углы,
Где посреди полумглы
Множество радужных грез
80 В юных умах пронеслось.
Страстно они увлекалися,
Страстно они заблуждалися,
Но и ошибки-то их
Полны стремлений святых.
Нужды забывши свои,
Счастья желали они,
Родина-мать, для тебя,
Бедный народ твой любя.
Если их думы заветные
90 Даже плоды чуть заметные
Дали тебе — и тогда
Их не кори никогда.
Детски наивен упрек,
Если не каждый цветок
В пору лихих непогод
Даст ожидаемый плод.
Но где ж они теперь?
Как смутный рой видений,
Проходят предо мной знакомые их тени:
Внезапная гроза, слетевшая на них,
100 Умчала в край иной безжалостно одних;
Другие, уступив в борьбе незримой силе,
Хирея, добрели давно к сырой могиле;
Иные… одного из нашего кружка
Однажды встретил я.
Он брел из кабака,
Оборванный, худой, с потухшими глазами…
Не сладил он с судьбой, не справился с врагами,
В тупом отчаяньи махнул рукой на всё
И запил… На его угрюмое лицо
Легли следы тоски, унынья и бессилья…
110 О, если у орла надломите вы крылья
И бросите его на грязный птичий двор, —
Не будет ли и он, властитель высших гор,
И жалок и угрюм, в густой грязи шагая
И зная, как чиста даль неба голубая?..
Да, много сгибло сил прекрасных и живых
Среди житейских дрязг. Но для друзей былых
Порой иной удел готовился в грядущем,
И пролетариям, голодным, неимущим,
Как заморенным псам, бросал коварный рок
120 В добычу лакомый, заманчивый кусок,
Как будто тешась тем, как с бешеною злостью
Они начнут грызню над брошенною костью…
Да, эти жалкие избранники судьбы
Одни с трофеями выходят из борьбы,
Чтоб в грязь топтать всё то, что дорого и свято,
Казалось, было им, как их друзьям, когда-то,
И, на костях бойцов справляя гнусный пир,
Предписывать навек всем людям жалкий мир.
Они не умерли. Не их ли посещенья
130 Так страстно я желал в своем уединеньи?