Не позднее 1844
Примечание
К тексту песни "Русский император…"
А.И. Герцен, Тюрьма и ссылка. Из записок Искандера, Лондон, 1854, с. 72, др. ред. (ст. 2: "В вечность отошел", ст. 4: "Брюхо распорол", ст. 8: "Константин-урод"); М. Лемке, Очерки жизни и деятельности Герцена, Огарева и их друзей ("Мир божий", 1906, № 2, с. 121), с цензурными пропусками букв в словах: "брюхо" ("б…о") и "урод" ("у…ъ"), с вариантом ст. 16: "Всевышний отец". Полностью — А.И. Герцен, Полн. собр. соч. и писем, т. 12, Пг., 1919, с. 324 (в составе комментариев М. Лемке), где ст. 16 привед ен в сноске.
Публикации Лемке восходят к копиям, приложенным к донесению жандармского полковника Н.П. Шубинского А.Х. Бенкендорфу от 11 июля 1834 г. (ЦГАОР, ф. III Отделения, дело "О лицах, певших в Москве пасквильные стихи"). В копиях текст приведен два жды: первый раз в качестве продолжения песни "За трапезой царской…" (напечатана Лемке), с подстрочным примеч. к ст. 16 ("Всевышний отец"): "а пели "Сукин сын подлец"; второй раз — отдельно. Печ. по второй копии с учетом более острого варианта ст. 16 в первой копии. В июне 1834 г. камер-юнкер Н.А. Кашинцев узнал от "вольного механика" П.П. Скаретко о том, что несколько молодых людей поют в своем кругу песни, представляющие интерес для тайной полиции. Кашинцев донес о том полковнику Шубинскому. По задан ию московского обер-полицмейстера Л.М. Цынского братья П.П. и И.П. Скаретко устроили на казенный счет 8 июля вечеринку с участием тех лиц, кто знал эти песни. Провокация вполне удалась, и несколько человек было арестовано на месте преступления (подробный рассказ об этом с некоторыми неточностями — в "Былом и думах" Герцена, ч. 2). Песня "Русский император…" была в тот же вечер, по требованию Цынского, записана певшим ее на вечеринке Л.К. Ибаевым.
На следствии Соколовский признался в следующем: "Я пел несколько строчек одной глупой песни, давно мною позабытой, вольного против правительства содержания… песню я узнал тотчас по выходе из корпуса в 1825 году, и как с того времени прошло почти десять лет, то я решительно не помню, кто мне ее передал" (ЦГ А г. Москвы, ф. канцелярии московского обер-полицмейстера, дело "О лицах, состоящих под секретным надзором полиции", 1834–1837). Другой арестованный, Н.И. Уткин, утверждал, что "от бывшего университетского студента Полежаева, отданного в военную службу, слышал он и затвердил подобную песню" (ЦГАОР, ф. III Отделения). Отправляясь от этого показания, В.И. Безъязычный и В.П. Гурьянов в статье "Кто был автором песни "Русский император"?" ("Вестник Московского университета", историко-филологическая серия, 1957, № 1, с. 179–184) приписали песню А.И. Полежаеву, указывая одновременно на то, что ни ее характер, ни стиль не находят никаких соответствий в стихотворном наследии Соколовского. Однако показания всех других арестованных сводятся к тому, что с песне b их познакомил Соколовский, которого они считали ее автором. В этом были уверены и Герцен, опубликовавший ее в 1854 г., и Огарев. Отказ Соколовского признать себя автором криминальных стихов в его положении легко объясним. Наконец, стихотворное наследие поэта далеко не исчерпывается опытами библейской поэзии. "Русский император…" органически сочетается с другой — фривольной и нецензурной — отраслью его стихотворства (см. об этом биогр. справку).
Пример подобного сочинительства, с легким налетом религ иозного кощунства, привел Н.М. Сатин ("Из литературных воспоминаний". — "Русские пропилеи", т. 1, М., 1915, с. 198): Сгрустнешь в тяжелой думочке, Помолишься творцу, — И снова лезешь к рюмочке, И снова к огурцу. При всем том вопрос об авторе песни не может считаться окончательно решенным. Не исключено, что она — плод коллективного творчества ряда лиц, в том числе Соколовского. Из материалов следствия видно, что Соколовский чаще всего пел песню с Н. Киндяковым и Ибаевым. По признанию цирюльника П. Беляева, Соколовский и Ибаев побуждали его выучить песню наизусть, при этом Ибаев подыгрывал на гитаре и подплясывал вместе с Соколовским. "Русский император…" — прямой отклик на период междуцарствия, что дает основания датировать песню 1825 г. Ему оператор Брюхо начинил. Ходили слухи о том, что труп Александра I преждевременно разложился из-за неудачного бальзамирования, которое было осуществлено в Таганроге.
Благословенный — почетное наименование Александра I. Грамотку вручил. 16 августа 1823 г. Александр I составил секретный документ о престолонаследии, согласно которому его преемником на троне должен был стать Николай, а не старший по возрасту из братьев Константин, отказавшийся от своих прав на царствование. Дал нам Николая. Николай I был провозглашен императором 12 декабря 1825 г.
К стихотворению "Утро на Енисее"
ЛПРИ, 1831, 23 сентября, с. 599.
К стихотворению "К деве-поэту"
"Одесский альманах на 1839 год", Одесса (ц. р. 31 декабря 1838), с. 523. Обращено к В.Д. Макшеевой, дочери вологодского помещика; в его имении поэт часто гостил. Соколовский был безнадежно влюблен в Макшееву; он ревностно хлопотал о публикации ее стихов, которые, по его просьбе, печатались рядом с его собственными (в ЛПРИ 1837–1838 гг.). В "Одесском альманахе" стихотворение Макшеевой "Поэту", явно адресованное Соколовскому, помещено вслед за его "Одой стремления (Из духовной поэмы "Алчба и жажда")".
Датируется по письмам Соколовского к А.А. Краевскому 1837–1838 гг. (ГПБ), в которых речь идет о В.Д. Макшеевой. Вероятно, попало в "Одесский альманах" через Н.И. Надеждина, с которым Соколовский встретился в январе 1838 г. в Вологде.