да связан Августом и бит ремнем,
и выслан вон — кукушкой по Дунаю!
Сравнительное
В Риме на Капитолии
Волчица с сосцами.
В свой рост.
Камень сер, прост.
Волчица и два Римбенка со свистками.
В Париже на площади им. св. Ж. Д. Арк
Ж. Д. Арк на коне.
Она и конь из камня.
Облиты сусальным златом.
Дождь-еженедельник их обливает…
Кто ж дождь подзолачивает?
В Тарту, Центр,
Михаила Богдановича Барклая де Толли
дом,
никто в нем не
живет. Наклонился, как ночь.
Как Пизанская башня.
Его привинтили двойной трубой
к дому-соседу.
Как говорят эстонцы:
«Как по-русски!»
А кто не работает — тот не эст!
Кот-конвоир
Черной ночью
месяц-мир,
у калитки
конвоир:
— Стой, кто?
— Я.
С хуторов
все коты ушли в леса,
им хорошо:
и мышь, и зверь, и птаха,
Солнце льет, как лейка.
А этот
эпод,
и не ужиная, глядит,
иль он уж и на я гудит:
— Кто идет?
— Да я иду уж
с озера, как с мороза.
Всем в мире светит
месяц-мимоза,
а у кого ж распускается ус,
как черная М-роза?
«Палиндром — и ни морд, ни лап…»
Палиндром — и ни морд, ни лап:
я — дядя,
я ем, умея,
я пишу, шипя.
Я уж и лгу, угли жуя.
«Ось таланта чуть качнется — кони в крик…»
Ось таланта чуть качнется — кони в крик!
Ничего не остается, кроме книг.
Чу, как ноги, ось тележная в краю,
где Макар теляет к ракам с харей хрю.
Свят я, связанный, как ножичек, лежу,
ты круть-верть мое колесико, луну!
На суке а с кем, разбойничек, дружил,
до чего ж ты, разговорничек, дошел,
звон березыньки кудрявой со слезой,
конь мой чистый и кричащий — соловей!
Едем-едем ети метем, я и конь,
все туда же и не тужим, что на казнь,
ой уж в полюшке я пожил да уж да,
казнь ты дохлая, казенная душа.
Я б тебя забросил под ноги коню,
как винтовку, как иглу, как девку ню,
я бы ножичек на ноженьки с войной,
конь мой светлый и со свистом — соловей!..
Окна желты, цвет и верхний желтоват,
в окнах лампочки да лавочки живут,
но, как на смех, два гвоздя в одной ноге,
кто ямщик, а кто щемящий, весь я тут,
в животе свинчатка, и ни зги нигде,
и везут меня, везут-везут-везут…
Тоска по родине
Где у Невы гранит, конь у криницы?..
Не хороните меня, не хороните!
Отпировал, отвоевал, кровушки отпил,
отворовал, — вот голова! — что ж я не отдал?
В зелье желуд-ков нас, воров, чем не вязали?
Взяли жену, взяли живот, — что ж вы не взяли?
С кем-то, о чем-то, как-то, когда-то… но рябина!
Но не любил, но не любил, но не любил я!
Брате и сестро все и у вод, лишь — семью семь я!
Вырвал бы сердце вам, да вот — не было сердца!
Не хороните же меня, стужа стерляжья,
ведь не хоронят же коня, — в ухо стреляют!
В ухо! навылет! но не зау-шничают не лепо.
Но я забыл, где я живу, Родина, Нево!
Anno Iva
Вода, движущаяся в реке, или призываема, или гонима, или движется сама. Если гонима — кто тот, кто гонит ее? Если призываема, или требуема, — кто требующий?
1
На свете нету святости, а Муз
не моют ромом, к ужину косули
на огонек не жду. У звезд звонарь,
спит месяц, в круг сведя концы с концами.
Спи, ясный, поздно-праздно, в час и в ад
замкнут и эту музыкальну сушу.
Я слышу, как вокруг дрожат дома,
я по ночам намного лучше слышу.
А вижу хуже, я во мгле сижу,
пишу смолой алмазной по рутине.
Мне страшно. В кабинете, в книг саду
мне жизнь у жалоб голубя противней.
Не с рук творимый в Рюрикову русь
и куликуя Дмитрия Мамая,