Сползались цепи муравьев,
и йодом пахла ель.
А я лежал,
прижав свое
лицо
к лицу своей
земли.
Вишневую пыльцу
над головой мело…
Вот так всегда:
лицом к лицу,
лицом к лицу
с землей!
Будильник
Трамвай прошел, и шум замолк.
Что делать,
Ждать,
Уйти ли,
Уйти,
взломав дверной замок,
разбив о ночь будильник.
От комнатных идиллий
уйти
и на мосту
курить.
Стучит будильник.
Подробный,
ровный стук.
Будильник.
Стрелки сложены
приклеились к двенадцати.
То — стрелки
и положено
в двенадцать обниматься им.
То стрелки.
Им не трудно
встречаться ежечасно,
встречаться на секунду,
и вновь на час прощаться.
А мы и на секунду
встречаемся не часто,
и даже очень трудно
нам всякий раз прощаться.
Фантастика
Какое бы выдать чудо?
Присниться, что ли, тебе?
Со вздернутым, вздорным чубом
во сне вломиться к тебе.
Стрекочут часы — сороки…
Вдруг —
вдребезги двери.
Вдруг
ты вскочишь…
Нейлон сорочки
замкнет на коленях круг.
— Давай говорить.
— Не буду.
— Нет, будешь.
— Не буду.
— Будешь!
— Опять предаешься бунту,
опять среди ночи будишь,
а я-то старалась чуткой
к тебе.
Но к тебе — нельзя.
Чудачка!
Ведь это чудо.
Фантастика, так сказать.
Рожденье
Миллион пластин голубых
от луны
по волнам пляшут.
Валуны — голубые лбы,
валуны — оккупанты пляжа.
Под луной
крупчатка песка
различима до деталей.
В первый раз ты вот так близка.
Ты похожа на неандерталок.
Бередя бахрому кудрей,
заслонив ладонями очи,
собирались они у морей,
попирая пещеры отчьи.
Забирали они мужчин
на песках,
а не за пирами,
на песках,
у морей!
Молчи!
Я читал — они забирали.
Бьет волна.
Каждый бой волны,
что полночных курантов бой.
Будто кто-то ведро луны
невзначай пролил над тобой,
на тебя,
на сплетенье ног,
на упругость грудей раздетых.
Помолчи.
Это — наша ночь!
Наша первая ночь —
рожденье.
Прощанье
Катер уходит через 15 минут.
Здравствуй!
Над луговиной
утро.
Кричат грачи.
Укусишь полынь-травину,
травина-полынь
горчит.
И никакого транспорта.
Тихо.
Трава горяча.
— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, —
у моря грачи кричат.
Там,
по морским пространствам,
странствует столько яхт!
Пена —
сугробами!
Здравствуй,
радостная моя!
Утро.
Туманы мутные
тянутся за моря…
Здравствуй,
моя утренняя,
утраченная моя!
Вот и расстались.
Ныряет
косынка твоя красная
в травах…
Моя нарядная!
Как бы там ни было —
здравствуй!
Июль в Закарпатье
Эхо
перекатывает «ого-го» перекличку
гуцулов.
Это
на ободранных бревнах по Тисе гуцулы
гарцуют.
Красным
поясницы лоснятся, как медные
руды.
Краны
придвигают кубы-штабеля
к лесорубам.
Сучья
низвергаются вниз, вырубая в воде
щели.
Звучно
изгибаются пилы, как лебединые
шеи.
Мышцы
накалены добела, как болванки металла
в мартене.
Мысли
обрели соразмерную зримость
материй,
сразу
зазвучав с перекличкой гуцулов
в мажоре.
Здравствуй,
здравствуй, день уравновешенных дум
и мозолей!