КУДА ПОШЕЛ? И ГДЕ ОКНО?
1999
1. Уходят солдаты
«Зашьют рты…»
Зашьют рты,
откроются губы.
Понравится голод,
появится голос.
Заговорят пушки —
и запоют Музы!
Колокол
Снится, что я тону, колокол Рима,
из ушей пузыри, качаю стеклянные сферы,
плавают и поют музыкальные рыбы,
тонок их слух, речь открывает рты,
читаю по губам, что и Рим тонет,
портики, ипподромы, театры, рынки, бассейны,
площади как пьедесталы и на них дома,
статуи, виллы, сады, библиотеки,
кони, трубы, ораторы, списки проскрипций,
тонет Капитолий, спрутами обвитый,
тоги, провинции, водопровод и Тибр, —
вот и темнеет мир, не звуковой, а подводный,
я один тону, и что-то в ушах гудит.
У моря, у моря, где Рим
I
Не слышим с лошади музы́к,
пьянит её кумыс.
Есть ход за Маятник, да вдруг
на труп не хватит дров.
Я строг, костёр, и пышет Рим,
а он уже без рам.
У лошадей кружит метель,
жгут светлый дух ряды,
и море, севшее на мель,
все ходит у воды.
II
Я вам пою, что, кружась, взошла
белая лампа дня,
море свистит, а его взашей
солнечный гонит яд.
III
Рисую: у моря стоит лошадей
две-три, сосна, щегол,
это поёт с водопоя Рим,
в туфельках, злой, румян.
Это под звёздами Желтых Псов
море роится вспять,
желтые звёзды его петель
как ожерелья толп.
IV
Ты множествен, ты эросцвет и ум,
где сеять ген, кого, убив, умыть.
А я иду по ковылям, как Овн,
а ты одет, как девушка, в венок.
Я рад и редок, замахнул на Жизнь,
а ты не рок, не друг, и дал жетон.
Я честно вылил вниз в стакане кровь,
ты чтиво туч. Скажу и про любовь:
как сел щегол на лошадь, и — табун!
как бьют яйцо Земли — в лицо, в набат!
А я иду, как огнь и гонг времян,
а ты идёшь, как девушка, — плашмя.
«В этой лодке нету, Аттис…»
В этой лодке нету, Аттис, на заплыв пучины морей,
трескнул Рим, и вёсла в ступе, пифы золото унесли,
плебса слезы не в новинку, и отстрел Сената хорош,
форум полон демагогов, Капитолий в масках воров,
гений хрипл, бескрыл и сомкнут, он всего лишь двоегуб,
но и две губы смеются, из металла именем медь,
нет уж светлых сковородок, тут уж гунны черных дыр,
не в новинку! не в новинку! где Двурогий? и где Бабилон?
будет цезарь с Миссолунги, и повешен вниз головой!
«Еще не вскрыты эти маски…»
Еще не вскрыты эти маски,
ямбические у пеана,
рождаемы, как желудь, в каске,
в фасетах глаз у Океана,
у ритмика, живущий в Мире,
с огнем, и пеплом в виде пальмы,
он может сжать рукой мира́жи,
и из людей польются капли.
Двуноги птицы! а не твари,
и их витки между ногами,
с ключами в щель от двери к двери, —
кто претендент на монологи?
Я знаю, лишняя победа
над временем у гравитаций,
и будут рушить вашу правду,
я буду рисовать гравюры,
как мисты, невидимки с ролью
танцующею, или — втулки?
и если вас возьмут за горло,
я выберу из шеи дудки,
и, финалист летучей шхуны,
в плаще из линз над берегами,
и будут рушить ваши шкуры,
я высушу их на пергамент.
Не речи! — выбритые тоги
рифмованных от носа к носу,
и всех кифар и эдов торги
в постскриптум к этому анонсу.