Выбрать главу
13 Не ищи… щеглов, потеряешь и то, что есть — комара, все ж в нем капля твоей крови и радуйся, что так. Капля крови твоей! — не рубин! — медяк!
14 Не жди. Нет надежд ни на Китеж, ни на Небесный Ковш                                                   (черпак!), ни на ремонт костей, их полировку, воскресших — нет, это мы отдадим трубодуям и «лире» их, (вооружен и очень опасен — комар!). Слушай же пульс яйца и свист кишок, это змеи в тебе завелись в животе (мне б гюрзу!) долго и храбро мы сражались, друг-Дракон, отряды поддержки разбиты, и тут идут отряды захвата — муравьи. Ну, и?
15 Знаменит и волосом бел до плеч, и безвестен, где сводится пафос к — «на дне», ничтожны и эта туннельная ночь, и этот экранный день. Облако рук с белым пером — не действо… И если вид из-за луны в кожаных мячах, значит над миром дрожит как лунь международный меч. И если ты дописался до пят, то к тоге ты не готов, неологизм — не алогизм у голословных ртов.
16 Надо б писать на ящерицах, на тенях огня, женщины ходят в бусах дождя — вот на них и пиши, на бусах, а не на женщинах, — эти расписаны до микрон. Крыса загнанная в угол несет чуму, волк окруженный псами и ружьями стоит не отводя взор,
о флорентиец, двойник, бедный зверь мой Дионис, ястреб кидает перо не для того чтоб ты чертил, не трогай, из него скворцы строят птенцов, или ж кукушка поет Число — не тебе, хоть ты и скачешь на стуле как счетчик — крестом, аллюром и с Факелом, — счастливого пути, Страдалец,                                                         свети! не соображая, что каждая лягушка лежит распластанная                                                 на кресте, что все птицы, комары, бабочки, осы — летят крестом, что скрещенье шпаг и любовников — одно и то ж, что три скрещенных крокодила Египта и есть могендовид Д., что прицел у киллера — тоже крест… Убей убийцу — и ты станешь таким… Эх ты гоплит (гоп-ля!) с пеанами комара, мне пора!..
17 Прежде резали фараонов (меня!), достигших 27, ибо теряет 9-тка контакт между Луной, собой,                                     и строителями Пирамид и каналов от Нила. И несли этих божественных подальше от реальности — в «века». Сейчас. Почему их (меня!) не режут? Я объясню: раньше сидели прямо, расставив две ноги, а сейчас — закинув ногу на ногу. Разница есть: ноги врозь — всегда готовый к прыжку, а нога за ногой — войди и бей молотком, и над тем, кто болтал ногой — празднуй, пей!.. молоко.
18 Я ящериц глажу, они на белых камнях крыжовничьи. Спят — изумруд. Я яблоко глажу, какое оно — как вино, спит, как маятник. Стоя. Смыкаю щели. Моя голова не спит. Как наковальня (ты читай, читай!). Зубы сочатся. Негодное племя меня родило. Ну что ж, зоофил!.. Я ястребов глажу, — как рощу солдат в штыках! Полегли.
19 Город стоит из лучей, можно — играй на струнах, или же в Землю лазеры запусти! Можно. Если ты игла к этим плоскатикам, и объемы мои не видны, в недрах ЕЯ не рождён, а из пыльцы — так, подзалетел.
20 Мир полон лугов, а кто на скале? кто на скале — и Тот — не тот. Много ль нужно мигать — млрд лет, чтоб проморгаться Звезде и увидеть Миры, где я с дыханьем сижу на крыльце в священных перьях, и эта Звезда — не мне. И эта, и та, и их биллион, и их смотреть и им мигать — не хочу. Лучей и зари в это лето — нет, одни волны падают на мой дом, и другие, так много воды, будто дом — корабль, дрожит. И остаётся как парус высунуть язык, ставлю на капитанский мостик свечу — в бутыль, ориентир — по блеску пуговиц кителя, если уж вычеркнута                                                     Звезда, и курю о юных животных — девонских, в ушах серьга, разноцветнокожих, в наклейках и без. Ах, давно одинокие песни поют повара, и Звезда как сельдь не нырнет в стакан… и выплескиваю…