В этом доме пели мало
и не плакали еще.
Понемножку пировали,
целовались под плащом.
И порхали очень просто
ноготки, как лепестки.
Наше время — время тостов
от безвременья тоски.
Вторая молитва Магдалине
Это птицы к подоконникам льнут.
Это небо наполняет луну.
Это хижины под небом луны
переполнены ночными людьми.
Невозможно различить в темноте
одинаковых, как птицы, людей.
Ты целуй меня. Я издалека
обнимаю!
Обвиняю свой страх.
Я неверье из вина извлекал,
от, любимая, неверья устал.
Нет привала. Вся судьба — перевал!
Запорожье!
Нет реки Иордань!
Если хочешь предавать — предавай,
поторапливайся! Эра — не та!
Нынче тридцать за меня не дадут.
Многовато бескорыстных иуд.
Поспешай! Петух Голгофы поет.
Да святится святотатство твое…
Язычники
Обличает волк луну,
как людей Божий Сын…
Житие — ни тпру ни ну,
то ли чернориз-цы!
Ратуют они за рай,
там нектары — ложками!
Если житие — сарай,
проповеди —
ложны!
Пред амвоном гнись дугой,
гуди — как положено!
Если всюду пьянь да голь,
проповеди —
ложны!
Белениться? Не балу́й!
Плуг тебе да лошади!
Если поголовный блуд,
проповеди —
ложны!
Черноризцам — все азы,
патоку и птаху,
а язычникам — язык
на полку?
на плаху?
За любовь
пред паствой маяться?
Псалтыри
за счастье?
Верим в солнце,
верим в мясо,
в соль,
в зерно,
в зачатье,
в бубны,
в бани,
в хоровод,
в гусельные весла!
В нашей жизни горевой
ой как редко звездно…
«Белый вечер, белый вечер…»
Белый вечер, белый вечер,
колоски зарниц.
Не кузнечик, а бубенчик
надо мной звенит.
Белый вечер, белый вечер,
блеяние стад.
И заборы будто свечи
белые стоят.
Прошумят березы скорбно,
выразят печаль.
Прошумят они:
— О скоро
твой последний час. —
Что же, скоро, я не дрогну
в свой последний час.
Не приобрету в дорогу
ни мечей, ни чаш.
Не заполучу надежды
годовщин и книг.
Выну белые одежды
и надену их.
Белый вечер, белый вечер,
колоски зарниц.
И кузнечик, как бубенчик,
надо мной звенит.
«О чем плачет филин?…»
О чем плачет филин?
О том, что нет неба,
что в темноте только
двенадцать звезд, что ли.
Двенадцать звезд ходят,
игру играют,
что месяц мышь съела,
склевал его ворон.
Унес ворон время
за семь царств счастья,
а в пустоте плачет
один, как есть, филин.
О чем плачет филин?
Что мир мал плачу,
что на земле — мыши,
все звезды лишь — цепи…
Когда погас месяц,
и таяло солнце,
и воздух воздушен
был, как одуванчик,
когда во все небо
скакал конь красный
и двадцать две птицы
дневных смеялись…
Что та́к плакал филин,
что весь плач птичий —
бессилье бессонниц,
ни больше, ни меньше.
«Легенду, которую мне рассказали…»
Легенду, которую мне рассказали,
веками рассказывают русалки.
Хвостами-кострами русалки мерцают,
их серьги позванивают бубенцами.