Мы обе – феи, но большие (странно!)Двух диких девочек лишь видят в нас.Что ясно нам – для них совсем туманно:Как и на всё – на фею нужен глаз!
Нам хороню. Пока еще в постелиВсе старшие и воздух летний свеж,Бежим к себе. Деревья нам качели.Беги, танцуй, сражайся, палки режь!..
Но день прошел, и снова феи – дети,Которых ждут и шаг которых тих…Ах, этот мир и счастье быть на светеЕще не взрослый передаст ли стих?
Книги в красном переплете
Из рая детского житьяВы мне привет прощальный шлете,Неизменившие друзьяВ потертом красном переплете.Чуть легкий выучен урок,Бегу тотчас же к вам, бывало.«Уж поздно!» – «Мама, десять строк!..»Но, к счастью, мама забывала.Дрожат на люстрах огоньки…Как хорошо за книгой дома!Под Грига, Шумана и Кюи[48]Я узнавала судьбы Тома.Темнеет… В воздухе свежо…Том в счастье с Бэкки полон веры.Вот с факелом Индеец Джо[49]Блуждает в сумраке пещеры…Кладбище… Вещий крик совы…(Мне страшно!) Вот летит чрез кочкиПриемыш чопорной вдовы[50],Как Диоген, живущий в бочке[51].Светлее солнца тронный зал,Над стройным мальчиком – корона…Вдруг – нищий! Боже! Он сказал:«Позвольте, я наследник трона!»Ушел во тьму, кто в ней возник.Британии печальны судьбы…О, почему средь красных книгОпять за лампой не уснуть бы?О золотые времена,Где взор смелей и сердце чище!О золотые имена:Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий![52] … Сдавленный шепот… Сверканье кинжала…– Мама, построй мне из кубиков домик!Мама взволнованно к сердцу прижалаМаленький томик.
… Гневом глаза загорелись у графа:«Здесь я, княгиня, по благости рока!»– Мама, а в море не тонет жирафа?Мама душою – далёко!
– Мама, смотри: паутинка в котлете!В голосе детском упрек и угроза.Мама очнулась от вымыслов: дети —Горькая проза!
В Люксембургском саду[53]
Склоняются низко цветущие ветки,Фонтана в бассейне лепечут струи,В тенистых аллеях всё детки, всё детки…О детки в траве, почему не мои?
Как будто на каждой головке коронкаОт взоров, детей стерегущих, любя.И матери каждой, что гладит ребенка,Мне хочется крикнуть: «Весь мир у тебя!»
Как бабочки, девочек платьица пестры,Здесь ссора, там хохот, там сборы домой…И шепчутся мамы, как нежные сестры:«Подумайте, сын мой…» – «Да что вы! А мой»…
Я женщин люблю, что в бою не робели,Умевших и шпагу держать, и копье, —Но знаю, что только в плену колыбелиОбычное – женское – счастье мое!
Святая ль ты иль нет тебя грешнее,Вступаешь в жизнь иль путь твой позади, —О, лишь люби, люби его нежнее!Как мальчика, баюкай на груди,Не забывай, что ласки сон нужнее,И вдруг от сна объятьем не буди.
Будь вечно с ним: пусть верности научатТебя печаль его и нежный взор.Будь вечно с ним: его сомненья мучат,Коснись его движением сестер.Но если сны безгрешностью наскучат,Сумей зажечь чудовищный костер!
Ни с кем кивком не обменяйся смело,В себе тоску о прошлом усыпи.Будь той ему, кем быть я не посмела:Его мечты боязнью не сгуби!Будь той ему, кем быть я не сумела:Люби без мер и до конца люби!
Когда снежинку, что легко летает,Как звездочка упавшая скользя,Берешь рукой – она слезинкой тает,И возвратить воздушность ей нельзя.
Когда пленясь прозрачностью медузы,Ее коснемся мы капризом рук,Она, как пленник, заключенный в узы,Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.
Когда хотим мы в мотыльках-скитальцахВидать не грезу, а земную быль —Где их наряд? От них на наших пальцахОдна зарей раскрашенная пыль!
Оставь полет снежинкам с мотылькамиИ не губи медузу на песках!Нельзя мечту свою хватать руками,Нельзя мечту свою держать в руках!
Нельзя тому, что было грустью зыбкой,Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»Твоя любовь была такой ошибкой, —Но без любви мы гибнем, Чародей![54] вернутьсяПод Грига, Шумана и Кюи… – Мать Цветаевой по профессии была пианисткой и постоянно музицировала дома за роялем. Чаще всего исполнялись романтические произведения, в том числе композиторов Э. Грига (1843–1907), Р. Шумана (1810–1856), Ц. Кюи (1835–1918).
вернутьсяТом, Бэкки, Индеец Джо, Гекк Финн – персонажи романа американского писателя Марка Твена (1835–1910) «Приключения Тома Сойера» (1876).
вернутьсяПриемыш чопорной вдовы… – Том Сойер.
вернутьсяКак Диоген, живущий в бочке… – Диоген Синопский (ок. 400 – ок. 325 до н. э.), древнегреческий философ-киник, проповедовал и практиковал крайний аскетизм и воздержание. По преданию, жил в бочке.
вернутьсяПринц и Нищий – персонажи романа М. Твена «Принц и нищий» (1882).
вернутьсяНо без любви мы гибнем, Чародей! – Чародей – прозвище, данное Цветаевой поэту Эллису (наст. фам. и имя Кобылинский Лев Львович; 1879–1947). Поэт, переводчик, критик, беллетрист, драматург, теоретик символизма, мемуарист («Годы странствий»). В 1909–1910 гг. – старший товарищ сестер Цветаевых, предмет их девичьей влюбленности. «Маринин творческий дар Эллис чтил, слушал ее стихи, восхищался. Хвалил ее перевод «Орленка» (пьеса Э. Ростана. – П. Ф.). С первого дня учуял и ее нрав, ни с чем не мирившийся» (Цветаева А. И. Указ. соч. С. 305–306).