1956
«Когда уйду с пути земного…»
Когда уйду с пути земного
От всех тревог, забот и снов,
Когда я стану только словом,
Негромким томиком стихов,
Возьми меня с собой в дорогу,
Открой, проснувшись поутру;
Пусть я уйму твою тревогу,
Пусть я слезу твою утру.
Открой меня, когда ненастье
Затмит все дали впереди.
Открой меня, когда от счастья
Займет дыхание в груди.
И все, чем я горел когда-то,
Воспламени, переживи,
Все, чем душа была богата,
В своей душе восстанови.
И я воскресну, и незримо
С твоей сольется жизнь моя,
Я стану другом и любимым,
Твоей опорой стану я.
1956
Вечер Александра Блока
(Из поэмы «Молодость»)
Туманной памяти внимая,
Я воскрешаю этот год.
И вот он —
Белый вечер мая,
К театру хлынувший народ.
Дверей распахнутые створки,
Волненье, говор, теснота
И от партера до галерки
Заполоненные места.
Задернут занавес.
И где-то
За ним, вот здесь, — так недалек!
Он сам —
«Дитя добра и света».
Он сам,
Волшебник слова — Блок!
И вот уж словно легкий ветер
Прошелся.
Занавес открыт.
И вот уж слово о поэте
Корней Чуковский говорит.
И голос звонкий и высокий
Поет магические строки,
Как «ворон канул на сосну»,
Как «тронул сонную струну».
России образ,
Тень Равенны.
В снегах двенадцать без креста —
Он все напомнил вдохновенно.
Ушел.
Все стихли.
Ждут.
А сцена
Светла, огромна и пуста.
Все ждут.
И вдруг неслышной тенью
На сцену слева он шагнул
И встал.
Еще шагнул.
В волненье
Ему навстречу колыхнул
Весь зал, вставая, гул приветствий,
Аплодисментов бурный шум.
А он стоял, застыв на месте,
Весь в черном, строен и угрюм.
Стоял, пережидал…
А в зале
Со скольких мест — не сосчитать —
Стихов названья выкликали,
Его просили прочитать.
Когда ж возможность отозваться
Пришла к поэту, он сказал
Усталым голосом:
«„Двенадцать“
Читать я не умею», —
Зал
Притих.
И голос глуховатый
«Седое утро» стал читать.
И он, влюблявшийся когда-то,
Опять влюбляется, опять.
Опять лепечут колокольцы,
Опять разлуки боль в сердцах,
Опять серебряные кольцы
Блеснули на ее руках.
Опять все молодо.
И снова
Россия, Русь, Ермак, тюрьма,
И вновь над полем Куликовым
Зарей пронизанная тьма.
И пусть копье дрожит и гнется,
Стальные ломятся щиты,
И пусть над степью ворон вьется —
Не пропадешь,
Не сгинешь ты!
И как раскаяться, расстаться,
Оставить боевой редут —
Там, впереди, уже двенадцать
В снегах с винтовками идут…
Тревоги полный голос Блока
Дышал грядущего судьбой,
Как бы в раздумье, одиноко
Он сам беседовал с собой.
Он был как ясное виденье,
Светловолос и сероглаз.
И не угрюмство,
Не паденье —
Крылатый стих летел на нас.
И пусть мы строки эти знали,
И пусть они знакомы, пусть, —
За ним неслышно повторяли
Мы эти строки наизусть.
И молодых сердец биенье —
Все было —
Так и назови —
Не только знаком уваженья,
Но и раскрытием любви.
В любви к нему,
К его России
Иная зрела в нас любовь —
К России той, что в дни иные
Расплатой за года глухие
Детей своих теряла кровь,
Что, землю кровью обагряя,