Иду в страну сверкания
Ручьев, и зорь, и звезд,
Иду в страну Искания,
В поселок птичьих гнезд,
Иду, отбросив трудности,
Развеяв тени сна,
В страну бессмертной юности —
По имени Весна.
1961
Космонавт уснул…
Космонавт уснул среди вселенной
В бешено летящем корабле,
Все земли тревоги, все, что тленно,
Где-то там оставив, на земле.
И уже свободный, невесомый,
Озаренный славой на века,
Космонавт уснул совсем как дома…
Мимо мчалась звездная река.
А вдали, знакомая до боли,
Будто пылью звездною пыля,
В голубом качаясь ореоле,
Шла планета гордая Земля!
Шла, сверкая, в черном океане,
А на ней, земной отбросив сон,
Вслушивались трепетно земляне:
Вот уснул,
вот спит,
вот дышит он…
Вот оно —
его сердцебиенье,
Кровь его земная, словно гром,
Оглашая звездные владенья,
Мерно бьет в пространстве мировом.
Бурею летящий по орбите,
Спит, как пахарь наших мирных нив,
Спит, как настоящий небожитель,
Звезды в изголовье положив.
Просто спит, как человек усталый,
Утвердивший праведную власть.
Лишь Земля не спит, как мать,
бывало,
К изголовью сына наклонясь.
1961
«Нас не сможет ничто никогда разлучить…»
Нас не сможет ничто никогда разлучить,
Навсегда разобщить, к жизни врозь
приучить.
Как же так? Врозь шагать, врозь дышать?
Как же врозь,
Если все в нашей сути корнями сплелось?
Разлучить — разорвать, разломать,
разрубить —
Все равно что убить, все равно что не быть!
Если это стена, разводящая врозь, —
Жажда видеть пройдет эту стену насквозь.
Если даль расстояний, дорог разворот —
Жажда слышать услышит твой голос,
найдет.
Если ночь, если мрак, если скопище туч —
Все прорежет любви несгорающий луч.
Никакая страда, никакая беда
Не затмит, не убьет этот луч никогда!
1961
«Может быть, потому…»
Может быть, потому,
что я в детстве ходил босиком
По траве,
по весенней меже,
по осеннему жнивью,
Прикасался щекою к дубам,
и к березам,
и к вязам,
И руками кору их шершавую гладил,
И смотрел, как на чудо,
на вспыхнувший первый подснежник,
Словно музыку, слушал
и шорох листвы,
и ручья лепетанье,
Кукованье кукушки
и перепелов перекличку, —
Может быть, потому и сейчас
не как гость я вступаю в природу,
«Здравствуй!» — шепчут мне сосенки.
«Здравствуйте!» — я отвечаю.
Со степенною елью
веду разговор я степенный,
Понимаю язык тростника,
ручейка
и рябины,
Будто сам становлюсь
тростником,
ручейком
и рябиной.
И стремительной ласточкой,
режущей крыльями небо,
И скворцом,
что дает позывные с высокой
скворешни.
Может быть, потому и весной молодею,
старею под осень,
На рассветной заре веселюсь
и грущу на закате,
И молчанью учусь
у безмолвия звездных ночей,
И учусь красоте у цветка,
что незримым художником создан.
Я с природою слит,
словно капля с волной в океане,
Но и капле дана
первозданная жажда полета,
Чтоб, взлетев над волной,
отразить глубину океана.