Над спящими,
Над падшими,
Над стуком торгашей,
Неслыханными брызгами
Для темных человеческих
Загубленных ушей.
И кто-то вдруг засветится,
Привстанет у стола
И станет им подтягивать,
Раскачиваясь в лад, —
И вдруг увидит заново:
В подоблачных лесах
Дорогами пернатыми
Проходят паруса —
А это я, протянутый
Над стуками,
Над странами,
Плыву, не зная сам —
В какой последней гавани,
В краях какой земли —
Пройдут мои чудесные,
Зайдут мои певучие,
Замрут мои последние
Цветные корабли.
1926
Партизаны
Ходят пóнизу туманы,
Холодят стремена.
Заложили атаманы
В самокруты тютюна,
Чубарыми гривачами
Повернули на закат,
Длинноусыми речами
Дым шевелят:
«Не пора ли
Остудить удила,
Заряница за горами
Залегла.
Оступается дорога
Вороным-ворона,
Перещупана по крохам
Низовая сторона,
Переиграна спесь
Догола,
За плечами только степь
Да зола —
Не пора ли конюхам
В передых
Кожухами колыхать
До воды?»
Только звякнули железа,
Только тени вперевес —
И ударили поводья
На рысях,
И копыта над водой
Висят.
Ходят берегом туманы,
Холодят,
По развернутому стану
Седла встали в ряд.
Крепко ночь над головами
Завязала сон,
Понизовыми делами
Веет от попон.
Только ухо на дозоре
Шорохи берет,
Только, дреме непокорен,
Ветер пламя гнет.
И когда, зарей подбитый
Из-за гор,
Задохнется под копытами
Костер, —
Будут хлопоты и лязги,
А пока —
Шарит нож под опоясками
Рука.
1926
Ночная страна
Подымается города взмах
На полуночных лунных весах,
Залетает зима,
Заметает зима
В переулочки, за дома.
В переулочках и домах
Суета согревает шаг.
Не у каждого под рукой
Крепкостенный жилой покой,
Чтоб нести в высоком строю
Рядовую судьбу свою,
Но у каждого злее зуб,
Если день на подарки скуп.
И когда призаляжет тьма
В переулочки, за дома, —
Не тряси, гражданочка,
Соболями,
Где фонарики
Не горят,
Там девчоночки
С делашами
Финским ножиком
Говорят…
А фонарики бегут, бегут,
А за стеклами уют берегут.
А за стеклами ночь зажжена
Золотей, чем над крышей луна,
И я вижу, как вяжут концы
Закупившие судьбы дельцы,
И цыганка с подругой в лад
Механическим жаром дрожат,
И одна наклонилась вперед,
А другая плечами плывет,
И слепыми глазами поет,
И гитара стучит и бормочет
Про «любовь, летней ночи короче».
И в волненьи сидят оловянном
Истуканы над желтым стаканом…
Вдруг ударило за окном
Полустанками, дымком,
Свежей сосенкой, петухом.
В подбеленной луной дали,
На средине моей земли,
По дороге — полозок, полозок,
Над полозьями — голосок.
То ли ветер в соломинку лег
И свистит на раскатах дорог,
То ли полночь…
А это она —
Снеговая моя страна,
Костромская моя жена —
Путь полозьями ворошит,
Сосны песенкой ворожит,
Древней песенкой, простой
На соломинке золотой, —
И страна широка, широка,
А соломинка высока.
Оттого вот и я пою
На широком таком строю,
И я слышу тебя, страна,
Снеговая моя струна,
Костромская моя жена!..
И как будто не давит тьма,
Залетевшая за дома.
1927