Когда я их услышу снова,То тихо встанет предо мнойКартина времени былогоС своей туманной красотой.
Раздумье
Ужели я во всем разочаруюсь!Ужели весь прекрасный этот мир —Одна мечта, пустое заблужденье,И некогда слетит с него покров?
Ужели я не должен верить чувству,Не увлекаться пламенной душой?Сомнение жестоко разрушаетВсё лучшее, прекрасное мое.
Но отчего ж, когда мы отдыхаемОт мыслей тяжких, от сует мирских,Мне иногда становится так Сладко,Как будто что-то душу осенит?
Передо мной мелькают дни былыеС своею прежней, милой красотой,Украшенной еще воспоминаньем, —Ужели то один обман пустой?
Когда ж обман – то истину возьмите,Она гнетет, она томит меня;Но мне обману верить так отрадно,В обмане жить так сладко для меня.
О, прилети ж скорей, моя отрада,Лети скорей, воздушная мечта,Тебя я жду, тебе душа вновь рада,Поэзии святая Красота!
Мечтание
Я здесь, в Москве. Судьба взяла меня,Безжалостно младенца отрываяОт сельского, беспечного житья,От милого, отеческого края.
Но я с собой воспоминанье взял,От горечей и бедствий в утешенье,И часто в мир мечтаний улеталИ забывал житейские волненья.
Фантазия, подруга дней моих,Ты над моей вилася колыбелью,Внушала мне неверный, первый стих,Спускалася в студенческую келью.
Мне весел был нежданный твой приход,И я всегда встречал тебя с приветом,И не слыхал свистящих непогод,Лелеемый твоим волшебным светом.
Не покидай, не покидай меня,Мне много бурь готовит жизни море;К толпе валов плывет моя ладья,И ждут меня вдали беды и горе.
* * *
Да, я певал, когда меня манилоПрелестное, земное бытие,Когда луна молилась и любилаИ целый мир был храмом для нее.
Когда, не знав ни бури, ни ненастья,Я весело ветрило развивал —Я веровал в земное счастьеИ горького сомнения не знал.
Русская легенда
Могилу рыли: мертвецуПокой и ложе нужно;Могильщики, спеша к концу,Кидали землю дружно.Вдруг заступы их разом хлоп,Они копать – и что же? – гробУвидели сосновый,Нетронутый и новый.
Скорее гроб из ямы вонТащить принялись обаИ, осмотрев со всех сторон,Отбили крышку с гроба.Глядят: на мертвеце покровКак снег и бел, и чист, и нов;Они покров сорвали —И чудо увидали.
Покойник свеж в гробу лежит;Тлен к телу не касался,Уста сомкнуты, взор закрыт:Как бы сейчас скончался!Могильщиков тут обнях страх,Свет потемнел у них в глазах,Бегут, что есть в них силы,От страшной той могилы.
И весть о чуде принеслиВ свое село; оттуда,И стар и молод, все пошлиВзглянуть на это чудо.И в ужас целое селоТакое диво привело;Крестьяне толковалиИ за попом послали.
Зовут его; приходит поп,И смотрит он, смущенный,На белый саван, крепкий гроб,На труп в гробу нетленный.«Не помню я, – он говорит, —Чтоб здесь покойник был зарыт,С тех пор как я меж вамиСлужу при божьем храме».
Тогда один из поселян,Старик седой и хилый,Сказал ему: «Я помню сам,Когда могилу рылиПокойнику, тому назадПрошло, никак, лет пятьдесят;Я знал и мать-старуху.Об ней давно нет слуху».
Тотчас пошли ее искатьПо сказанным приметам,И, точно, отыскали мать:Забыта целым светом,Старушка дряхлая жилаДа смерти от бога ждала;Но смерть ее забылаИ к ней не приходила.
Она идет на зов людей,Не ведая причины;Навстречу поп с вопросом к ней:«Ведь ты имела сына?»– «Был сын; давно уж умер он,А где он был похоронен —Коли я не забыла,Так здесь его могила».
– «Поди сюда, смотри сама:Твой сын в земле не тлеет!»Старушка, словно без ума,Трепещет и бледнеет;Священник на нее глядит.«Ты знать должна, – он говорит, —Что значит это чудо?»– «Ох, худо мне, ох, худо!
Винюсь: я сына прокляла!» —И тихо, в страхе новом,Толпа, волнуясь, отошлаПеред ужасным словом,И пред покойником однаСтояла в ужасе она.На сына мать глядела,Дрожала и бледнела.
«Ужасен твой, старушка, грех,И страшно наказанье, —Сказал священник, – но для всехВозможно покаянье:Чтоб дух от гибели спасти,Ты сыну грешному прости,Сними с него проклятье,Открой ему объятья».