Еще не бравший в руки даже книги,
Я с детских лет был в город увезен —
В другой язык, как океан, великий,
Безбрежный, титанический, как он.
И на просторах этих океанских
Не первый год я моряком служу
И свой корабль среди судов гигантских
В словесные сражения вожу.
Но здесь, у берегов татарской речи, —
Как будто не моряк, а фронтовик —
Стою, боясь с морским простором встречи, —
Простит меня татарский мой язык:
Ведь для него я мальчиком остался
И совершеннолетья не достиг —
Лишь только-только с букварем расстался
И не писал ни песен и ни книг.
1956
Памяти матери
Это страшно. Ты в землю ушла навсегда.
Ни дожди, ни рассветы тебя не касаются больше.
Далеко от столицы село Насибаш.
Далеко от могилы твоей. Сознавать это больно.
Навсегда, навсегда, на века, на века
Безвозвратно в планету уходят любимые люди…
Снова ночь на глаза мои тьму навела,
И закрыла весь мир, и опять одиночество будит.
И ничем я тебе не сумею помочь,
Если даже я в землю уйду за тобой добровольно.
Только тьма под землей. Только ночь. Только ночь.
Только вечная ночь! Сознавать это жутко и больно.
Буду думать, что ты возвратилась сюда.
Возвратилась сюда, обитаешь ты где-то в природе.
Смотрит с неба твоими глазами звезда,
И с тобою сравнимые люди порою
проходят в народе.
Буду думать, что ты обитаешь в цветах,
Что дано тебе ветром порой до меня доноситься.
Буду к людям нежней. Ты средь них. Ты не прах.
И ни с чем мне иным невозможно,
нельзя примириться.
1963
«Как нужна человеку родная семья…»
Как нужна человеку родная семья,
Дом с теплом бескорыстным и светом.
Если б только жива была мама моя,
Я бы стал гениальным поэтом.
Жизнь! Ты много мне силы и счастья дала,
Только мама моя за оградою.
Не успел я родиться — она умерла,
Ты меня беспощадно ограбила.
И ни разу я в жизни к груди не прижал
Эту добрую-добрую голову.
И ни разу я в жизни домой не бежал
К ней прижать свою голову гордую.
И всю жизнь не хватало мне доброй семьи,
Боль сиротства за горло хватала…
Вам, и други мои, вам, и строки мои,
Тоже мамы моей не хватало.
1964
Байрон
Знал ли ты, великий бард английский,
Ввергнутый в миров водоворот,
Что в степи неблизкой, заилийской,
Где-то там казахский есть народ?
Все ты знал о Риме и Афинах,
Кто царил, кто на кого напал,
Знал ты и о русских и о финнах,
Знал, как погибал Сарданапал.
В Грецию звала тебя свобода.
С греком в бой шагая, словно брат,
Ты не знал казахского народа.
Только в этом ты не виноват.
А сегодня, в ленинской России,
Воздух взмахом рук своих рубя,
Молодой казах, как ты, красивый,
На казахском мне читал тебя!
Сердцем понимаю переводы.
Слышу речи байроновской ритм.
Слушайте, поэты и народы:
Байрон по-казахски говорит!
1958
Тюбетейка
Побывал я в Джаркенте, в Чимкенте,
в Ташкенте.
Восседал я в седле,
на траве, на брезенте.
Угощали узбеки меня и уйгуры,
Не щадя ни утробы моей, ни фигуры…
Брал не вилкою мясо я с блюд — а чукою,
Не к гитарам — к дутарам я жался щекою.
Очень древнее что-то во мне пробуждалось,
Словно песня, рождалось, в общенье нуждалось.
Пил я майский медовый кумыс в Казахстане,
Приглашенный на пиршество в родственном
стане.
Говорили казахи со мной по-татарски.
Я носил тюбетейку, скажу вам, по-царски…
И, далеким истокам моим потакая,
Друг сказал: — Вот теперь ты похож на Тукая!
По душе, по нутру похвала мне такая
(И вдвойне от тебя, от потомка Абая).
Короную себя тюбетейкой Тукая,
Чтоб хоть так, хоть чуть-чуть походить
на Тукая.
1969
Байга
Мы с казахом Азатом
Прилетели на той.
Наблюдаю с азартом
За степной быстротой.
Современные кони —
«Волги» с «Чайкою» в ряд —
В стороне — «на отгоне» —
Без вниманья стоят…
Я горю, как мальчишка,
Мне подводят коня —
Как такси и как вышка
Этот конь для меня!
И сижу я прилично,
Ткнулся в стремя ногой;
И мне видно отлично,
Не бегу за байгой…
Благодарен я другу!
Тут такие дела!
Кони скачут по кругу!
(Степь свистит, как стрела!)
Все — такие красавцы!
Совершенства подряд!
Это — конское царство!
Здесь лишь кони царят!
Не дерутся за царство,
А над царством парят!
И сидят мальчуганы,
Как короны, на них!
Обнимают ногами
Самодержцев степных!
Степь гудит не стихая
Из конца да в конец!
О свобода степная!
Вихрь казахских сердец!