РАССВЕТ. [1]
Светает… Но кругом пока еще темно,
И только вдалеке полоска туч алеет:
Там ночь своим крылом уже закрыть не смеет
Зари блестящее окно…
Задумчивая тень, бледнея, исчезает,
За ней спешат толпой предутренние сны,
Восходит новый день над царством тишины…
Светает…
ОСВОБОЖДЕННЫЙ
Сняли цепи с орла —
На свободу пустили…
Но изранены были
Два могучих крыла:
В тесной клетке неволи
Их поднять он не мог —
Ослабел, изнемог
Он от скорби и боли…
Но горит взор орла —
Клюв острит он для боя…
Нет, раба из героя
Цепь создать не могла!..
ПОГРАНИЧНЫЙ КАМЕНЬ
Не могильный памятник высокий,
Как утес белеет на пути:
Это — камень вечного «прости»,
Пограничный сторож одинокий.
Много, много видел он склоненных
Бледных лиц отверженных людей;
Сквозь тяжелый, мерный звон цепей
Слышал стон страданий затаенных.
И к нему, отчаяньем волнуем,
Человек устами припадал
И родную землю целовал
Ненасытным, жадным поцелуем…
Он исчерчен всюду письменами
И хранит, безмолвен и суров,
Жалкий след последних нежных слов,
Полустертых свежими слезами.
ЖЕМЧУЖИНА
В ней тихий тусклый свет, как будто сквозь туман,
Сияет матовой загадочной звездою,
Одной из чудных звезд, которых под водою
Хранит так много океан.
Холодных раковин красивая печаль,
Застывшая слезой на стенках перламутра,
Молочно-белая, как бледный отблеск утра,
Чуть серебрящийся сквозь облачную даль…
И этот странный блеск неясных смутных грез
В душе рождает звук тревожный и далекий,
Как будто где-то там, на самом дне глубоко
Звенят жемчужины давно забытых слез…
«Может быть, это был только радостный сон»
Может быть, это был только радостный сон:
Кто-то светлый открыл мне дорогу мою…
И сказала душа: это он… Это он…
Тот, кого я люблю…
На руках у него след оков и цепей…
И в далеком, холодном краю
Он страдал за других, как Христос за людей —
Тот, кого я люблю…
И давно я все жду… я все жду… он придет…
Я отдам ему душу мою…
И на подвиг любви он меня поведет —
Тот, кого я люблю…
Пусть все это мечта, иль обманчивый сон…
Я о счастьи ином не молю…
Только б с ним умереть, умереть там, где он —
Тот, кого я люблю…
«Прости меня… Как все, я не могу любить»
Прости меня… Как все, я не могу любить —
Мне ненавистна цепь рабыни терпеливой,
И никогда руке властолюбивой
Моей души не подчинить…
Свободная, она покорна лишь мечте,
Одной своей мечте, прекрасной и далекой, —
Звезде, горящей одиноко
На недоступной высоте…
Прости… Ничья любовь, ничья земная страсть
Цепями оковать души моей не сможет,
Стремленье вечное ее покой тревожит,
И в даль ее влечет таинственная власть.
«Солнце греет уже горячо-горячо»
Солнце греет уже горячо-горячо,
Миновали туман и ненастье…
То еще не весна и не счастье еще,
То — предчувствие счастья…
Распахнуть бы окно, заглянуть бы вперед —
Вдаль, где небо зарею алеет,
Где подснежник, как робкая греза цветет,
И пушистая верба белеет…
Но душа все чего-то боится и ждет,
И рвануться к рассвету не смеет!..
ВЕСЕЛЫЙ БАЛ
На лугу весёлый бал
Был открыт весною:
На трубе Комар играл,
Шмель мохнатый танцевал
С Мушкой голубою.
И кружился ветерок,
Листьями играя.
И качался в такт цветок,
Свой зелёный стебелёк
Стройно наклоняя.
вернуться
1
Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти века. М., «Амирус», 1991
вернуться
2
Галина Г. (Глафира Адольфовна Ринкc). — 1873–1942. После революции эмигрировала. В сб.: «Революционная поэзия. 1890–1917». 2 изд. Л., 1954. Библиотека поэта, большая серия. В сб.: «Русские поэтессы XIX в.». М., 1979.
В сб.: «Царицы муз. Русские поэтессы XIX — нач. XX веков.» М., 1989.
~ 1 ~