13
НОВОПРЕСТАВЛШЕМУСЯ ИЕРОДИАКОНУ АДАМУ ЭПИТАФИОН
Смеялся ты, Адаме, как мир суестрастный,
и сам его ж дурости быв нечто причастный;
Как то сей и той жарко праздных честей жаждет
и от сего смертную в сердце болезнь страждет;
5 А другий и дни без сна проводит и ночи,
как бы злата кучами повеселить очи;
А кто мощнейших господ за ножки хватает,
тот ничего и в бедность и в стыд не вменяет.
Ты ж то ругал. Позван же в небесный горы,
10 еще смешняе начал ругать наши здоры.
А мы плачем о тебе горко, неутешно,
что на тебе нашла смерть так рано, так спешно.
Да ты стал и на сие смехотворно вракать,
и мы ж уже по тебе перестаем плакать.
14
О СТАНИСЛАВЕ ЛЕЩИНСКОМ, ДВАЖДЫ ОТ КОРОНЫ ПОЛСКОЙ ОТВЕРЖЕННОМ,
по толку имени его и по приличию древней римской истории, когда римляне на войне с сабинами, устрашась, бежали с поля, а первый их король Ромулус молился Иовишу, дабы их в побеге том остановил; что когда зделалось, Иовиш от Ромула назван Статор, то есть Удержатель, или Остановник
Что слава Станислава богом своим славит,
Станислав бо в имени будто славу ставит.
Сама она не в одном показала деле,
в какой ты, Станиславе, славу ставиш силе.
5 Не так, как в бегстве римский полк остановился,
когда о том Иовишу король их молился.
Она не прочь избегнуть; но будто с тобою
жить хотела, влекома разною маною,
И дважды не от дому, но в дом твой бежала
10 и, внутрь внити торопясь, не дошла и стала.
15
К ЛУКЕ И ВАРЛААМУ КАДЕЦКИМ, КОГДА ПИТОМЦЕВ ДЕНГАМИ ПОДАРИЛИ
Сами бедны сверх наших питомцев дарили,
которым не брать наша правила учили.
И как вам ваши ж денги вредны при отходе,
так оным вредны стали при оных приходе.
5 Скажи, солнце, какое сечь лекарство нада?
Говорит: разве денги отослать отрада?
16
К ТЕМЖДЕ
Рано, Лука, в сундуки свои кладеш руку!
Из порожняго черпаеш, легчиш легка в звуку,
Сееш сребром, сундуки ж еще не вмещают.
Много даеш, а мало имееш — вси знают.
5 Поверь мне, Лука, что ты делаеш противно:
прежде сам разбогатей, потом дать недивно.
17
БЛАГОДАРЕНИЕ ОТ СЛУЖИТЕЛЕЙ ДОМОВЫХ ЗА СОЛОД НОВОВЫМЫШЛЕННЫЙ ДОМОВОМУ ЭКОНОМУ ГЕРАСИМУ
От Ильи интенданта
Честный отец Герасим,
чим мы тебе украсим
За хлебец твой питейный,
обиходец келейный?
5 Кто пьет его, тот пляшет
да и рукою машет.
А я хоть отведаю,
что делать не ведаю.
Хвалят тебе вси явно,
10 хотя не весма славно.
Благодарен же и я,
верный твой друг Илия.
От Неймана жида
Берет мене на сие питейцо оскома,
а то есть честный промысл отца эконома.
15 Люблю; сладко, приятно,
в рот течет невозвратно.
Коли б прадеды наши такого достали,
в пустыни на Моисея век бы не роптали,
Но взявшися за боки,
20 все б поднялися в скоки.
Горко было бедным им, а нам сладко ныне.
Хвалят тебе, батюшка, в Карповской пустыни,
Хвалит сам архиерей,
колми паче я, еврей.
От учителя Федоровича
25 Солод твой, о эконом, кажется сад Ноев,
и сей бо дает напой лучший всех напоев.
Но там отец насмешке, а сын подпал гневу,
а твоему порок той не прилежит пиву.
И честен ты за сие, не боишся срама,
30 не как он обруганный от мерзкаго Хама.
От козака
Бежит прочь жажда, бежит и печалный голод,
где твой, отче эконом, находится солод.
Да и чудо он творит дивным своим вкусом:
пьян я, хотя омочусь одним толко усом.
От малых детей
35 Где ты, о бородушка,
залучил солодушка.
Какова здесь не было?
Так то приятен зело.
Где-сь ты ездил далиоко?
40 Где птичее молоко?
Понеже, слово-слово,
так сладко и здорово.
От новгородских дворян
За честь твоего солоду
лобзаем твою бороду,
45 батюшка наш кормитель!
Никто не может сказати,
в какой стала благодати
твоя нам добродетель!
Когда трудов твоих пиво,
50 что имеется за диво
прилежно разсуждаем,
Новгородския шалыги,
которую пьют ярыги,
весма уж забываем
55 Да то чюдо весма странно,
что хотя и непрестанно
пивце то с бочки льется
И течет по вся неделе,
а нам еще и доселе
дивно как не припьется.