«Ведя на горах жизнь простую, суровую, беспрерывно деятельную, воины сии все физические способности тела раскрывают до необыкновенной степени. Сверх того, упражняйся в станах своих разными родами игр воинственных, они приобретают силу, гибкость и легкость изумительную. Капитан Ник-царь перепрыгивал через семь лошадей, рядом поставленных. Называют других капитанов, которые, под одеждой и оружием, равнялись бегом с обыкновенного скоростию лошади скачущей. Но важнейшее и, без сомнения, полезнейшее искусство, в каком они отличаются,— стрельба. Все они из длинных ружей своих стреляют с верностию удивительною. Искуснейшие — в двухстах шагах попадают пулею в кольцо, которого окружность немного более пули. Эта превосходная степень искусства в стрельбе родила между ними род поговорки: вдеть пулю в кольцо».
Должно присовокупить, что многие храбрые воины, отличавшиеся в первое восстание Мореи, были капитаны арматолов, в нынешнее также; Одиссей и еще некоторые прославившиеся победами предводители греков вышли из среды сих дружин воинственных, на которых просвещенные патриоты Греции издавна полагали великие надежды отечества.
Но этого довольно, чтоб иметь понятие об арматолах и клефтах, сколько нужно для песен; обратимся к ним. Из переведенных некоторые относятся к нашим временам, другие старинные; они сохранились или письменно, любителями, или в устах народа и особого класса людей, их поющих. Древнейшие из них, напр. Олимп, принадлежат, по словам издателя, к концу XVI века.
«Особенность всех произведений поэзии простонародной везде общая: сочинители их остаются неизвестными. Особенность сия обнаруживается и в песнях греческих. Никто не знает сочинителей; но большая часть песен слывет произведением слепых-нищих, рассыпанных по всей Греции, людей, изображающих собою древних рапсодов с точностию, в которой есть что-то поразительное. Слепцы эти обыкновенно выучивают наизусть песни простонародные; иные знают их удивительное множество. С сим сокровищем памяти они беспрерывно странствуют: проходят Грецию во всех направлениях, из Мореи в Константинополь, от берегов моря Эгейского до Ионийского. В селах встречаются они чаще, нежели в городах, и особенно во время приходских праздников или ярмонок. Там кругом их собираются охотнее слушатели, пред которыми они поют и получают небольшую плату, составляющую весь их доход. Пение сопровождают они музыкальным орудием со струнами, по которым играют смычком. Орудие это совершенно древняя лира греческая, которой оно сохранило как имя, так и форму.[1] Лира сия полная, имеет пять струн; но часто бывает с двумя или тремя струнами, которых звуки, как легко представить, не весьма сладкогласны».
«Новые рапсоды сии разделяются (что составляет бо́льшую или меньшую их важность относительно к истории поэзии) на два рода. Одни — и эти, кажется, многочисленнее — только собирают, выучивают и распространяют песни, которых они не сочиняли. Другие составляют разряд более отличный: повторяя и распространяя поэзию другого, они сами делаются поэтами, и к числу песен, имя выученных, присоединяют собственные. Сходство, не менее примечательное между рапсодами древними и новыми, состоит еще в том, что эти бывают, как бывали те, вместе музыканты и поэты. Каждый слепец, сочинивший песню, сочиняет и голос на нее. Между сими слепцами-рапсодами встречаются, от времени до времени, одаренные талантом импровизаторов. Один из них, как слышал издатель, жил в конце последнего века, в маленьком городке Ампелакии, что в Фессалии, недалеко от горы Оссы. Он назывался Гавоянис, или Иван слепой; достиг до глубокой старости и приобрел во всем округе большую славу легкостию, с какою импровизировал на всякий исторический предмет песни, слывшие прекрасными. Он также изумлял памятованием необыкновенного множества происшествий из истории клефтов. Сделавшись богат, по сравнению с его братьями, скитальцами и нищими, он представлял пример, действительно редкий, рапсода-домоседа. Народ его посещал, к нему сходился, чтоб слушать песни или требовать новых, без приготовления им воспеваемых».
«Всякий предмет песни, лишь бы он был народен, хорош для певцов сих; но есть содержания, ими особенно предпочитаемые, которые воспевать они вменяют себе как бы в обязанность. Содержания сии суть подвиги и приключения клефтов, предметы, действительно заключающие в себе всех более народного и любезного грекам».
1
В рассуждении большого сходства упоминаемого орудия с лирою древних не все из знающих нынешнюю Грецию соглашаются. Г.