Стихотворения

Хор

Подобно, древле, Ганимеду и проч.

Ключа Кастальского питомец
И классик с головы до ног!
Плохой ты Вакху богомолец,
И нашу веру пренебрег
По части рюмок и стаканов;
Хоть между нами ты профан,
Но у тебя есть свой Буянов:
Он за тебя напьется пьян.

Хор

Подобно, древле, Ганимеду и проч.

Законам древних муз подвластный,
Тибулла нежный ученик!
Ты Юга негой сладострастной
Смягчил наш северный язык.
Приди — и чокнемся с тобою,
Бокал с бокалом, стих с стихом,
Как уж давно, душа с душою,
Мы побраталися родством.

Хор

Подобно, древле, Ганимеду и проч.

Нас дружба всех усыновила,
Мы все свои, мы все родня,
Лучи мы одного светила,
Мы искры одного огня.
А дни летят, и без возврата!
Как знать? быть может, близок час,
Когда того ль, другого ль брата
Недосчитаемся средь нас.

Хор

Пока, подобно Ганимеду,
Возьмемся дружно, заодно.
Что ж? Наливай сосед соседу:
Сосед ведь любит пить вино.

1816 (?)

«ШИШКОВ НЕДАРОМ КОРНЕСЛОВ...» {*}

Шишков недаром корнеслов;
Теорию в себе он с практикою вяжет:
Писатель, вкусу шиш он кажет,
А логике он строит ков.

1810-е годы

«ВЫ — ДОННА СОЛЬ, ПОДЧАС И ДОННА ПЕРЕЦ!..» {*}

Вы — донна Соль, подчас и донна Перец!
Но всё нам сладостно и лакомо от вас,
И каждый, мыслями и чувствами, из нас
Ваш верноподданный и ваш единоверец.

Но всех счастливей будет тот,
Кто к сердцу вашему надежный путь проложит
И радостно сказать вам может:
О, донна Сахар! донна Мед!

Между 1830 и 1832

«С НИМ ЗВЕЗДОСЛОВИЮ НЕТРУДНО НАУЧИТЬСЯ...» {*}

С ним звездословию нетрудно научиться,
Честей им крайняя достигнута межа.
До этих почестей как мог он дослужиться?
— А очень просто: не служа.

1810-е годы

«ВСЕХ ОБРАЗЧИКОВ, ВСЕХ КРАСОК...» {*}

Всех образчиков, всех красок
Он живой лоскутный ряд:
Нет лица, но много масок,
Всюду взятых напрокат.

Либерал, чинов поклонник,
Чрезполосная душа,
С правым он его сторонник,
С левым он и сам левша.

В трех строках его вся повесть:
И торгаш, и арлекин,
На вес продает он совесть,
Убежденья — на аршин.

«ОН ВЕСЬ ПРИГЛАЖЕН, ВЕСЬ ПРИЛИЗАН...» {*}

Он весь приглажен, весь прилизан,
С иголки ум его и фрак;
И фрак крестами весь унизан,
И ум под канцелярский лак.

Он чопорен, он накрахмален,
На разговор он туп и скуп,
И глупо он официален,
И тож официально глуп.

«ОН РЫЦАРЬ, ОН ПОЭТ, К ТОМУ Ж ЛЮБОВНИК ПЫЛКОЙ...» {*}

Он рыцарь, он поэт, к тому ж любовник пылкой;
Но делает он всё и вкось, и невпопад:
Он рябчик ложкой ест, он суп хлебает вилкой;
Не верит в бога он, а в черта верить рад.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИМЕЧАНИЯ

В настоящем издании из обширного стихотворного наследия Вяземского представлено то, что является наиболее значительным или наиболее характерным для его поэтической индивидуальности. Понятно, что основное внимание уделено творчеству Вяземского 1810—1830-х годов — периода, когда творчество Вяземского было актуально, его общественные и литературные позиции — прогрессивны.

Полное собрание сочинений Вяземского (1878—1896) научного, текстологического значения не имеет. Избранные стихотворения, под редакцией В. Нечаевой (1935, изд. «Academia»), включающие около 300 произведений, являются первым изданием Вяземского, снабженным научным аппаратом. Невозможно, однако, согласиться с текстологическими принципами редактора этого издания. В. Нечаева систематически отдавала предпочтение первоначальным рукописным редакциям перед редакциями печатными и отражающими последнюю волю автора. Эти установки прямо сформулированы в статье «От редактора»: «.. .В тех случаях, когда мы имели возможность взять текст непосредственно из беловых автографов поэта, мы всегда предпочитали его тексту опубликованному (часто являвшемуся продуктом сотворчества Батюшкова, Жуковского и других друзей Вяземского или приспособления к цензуре)... В тех случаях, когда мы находили редакцию, сильно отличающуюся от опубликованного текста и в то же время несомненно художественно законченную, отделанную, мы ее помещали в тексте сборника, не перепечатывая уже известной редакции и отсылая к Собранию сочинений» (стр. 57—58). В «Избранных стихотворениях» ряд произведений Вяземского дан по так называемому «Новому рукописному сборнику». Это сборник неавторизованный и текстологически неавторитетный, что явствует из характеристики, какую дает ему сама В. Нечаева: «Писавший — лицо довольно грамотное, ошибок со стороны правописания немного. Но зато очень много погрешностей в отношении размеров стиха, искажающих правильное чередование стоп. Есть и искажения, обессмысливающие некоторые строки» (стр. 59).