Кащей (Кощей)-бессмертный — фантастический персонаж русских сказок и былин.
Дней Петровых современник и т. д. Речь идет о герцоге де Кроа (Круа), Карле-Евгении. Он служил в армиях датской, австрийской и русской и в 1700 г. под Нарвой был взят в плен шведами. В 1701 г. герцог де Кроа умер в Ревеле, оставив большие долги и, по шведским законам, был за это лишен погребения (впредь до оплаты долгов наследниками). Тело де Кроа долго сохранялось в церкви св. Николая, под стеклянным колпаком, в известковом погребе, предохранявшем его от тления.
Бригитта — шведская святая; под Ревелем был воздвигнут монастырь св. Бригитты, разрушенный еще в XVI в.; от него остались развалины.
Олай. Церковь св. Олая — один из выдающихся архитектурных памятников Ревеля.
О тебе не раз державы Переведались в бою и т. д. Ревель (ныне Таллин) в XIII—XVI вв. переходил из рук в руки. Им завладевали Дания, Швеция, меченосцы, Ганзейский союз. В 1710 г. принадлежавший тогда Швеции Ревель перешел к России в результате побед Петра I над войсками шведского короля Карла XII (1682—1718).
«Уж не за мной ли дело стало?..» (стр. 275). Впервые — сб. «Вчера и сегодня», кн. 1. СПб., 1845, стр. 164. Стихотворение, очевидно, навеяно смертью близких людей. В 1840 г. умерла дочь Вяземского Надежда, в 1844 г. — Баратынский. Стихотворение написано, очевидно, до смерти А. И. Тургенева, умершего в декабре 1845 г.
«К усопшим льнет, как червь, Фиглярин неотвязный...» (стр. 276). Впервые — «Москвитянин», 1845, № 2, стр. 87.
Фиглярин — одно из прозвищ Ф. В. Булгарина. Вяземский утверждал, что Булгарина он «окрестил в Фиглярина и Флюгарина» (ПСС, т. 10, стр. 246). В литературных кругах особое возмущение вызвало то обстоятельство, что Булгарин хвастал своей близостью с Грибоедовым. В 1830 г. Булгарин напечатал в «Сыне отечества» «Воспоминания о незабвенном А. С. Грибоедове».
Хавронья (стр. 276). Впервые «Отечественные записки», 1845, № 4, стр. 328. Подпись: ***. Стихотворение, перефразирующее басню Крылова «Свинья», направлено против Ф. Булгарина как театрального критика. Булгарин, несомненно осведомленный об авторстве Вяземского, откликнулся на появление «Хавроньи» в «Северной пчеле» (№ 106): «Едва ли, кроме двух-трех сцен в «Мертвых душах», появилось что-либо подобное в печати, как стихотворение «Хавронья». В русской литературе никогда не появлялось картины отвратительнее. «Хавронья» «Отечественных записок» входит в театр во всей нечистоте: с грязною щетиною и запахом. Ведь у женщин могут случиться нервные припадки от таких благовонных стихов. Хороша поэзия, в которую нельзя заглянуть, не запасшись английскою солью и одеколоном». В № 6 «Отечественных записок» стихотворение Вяземского взял под защиту Белинский. В статье «Несколько слов о фельетонисте «Северной пчелы» и „Хавронье”», входившей в состав «Литературных и журнальных заметок», Белинский писал: «Ему почему-то очень не понравилась напечатанная в «Отечественных записках» басня «Хавронья». О вкусах спорить нечего! Он нашел крайне неприличными слова: грязная щетина, запах и вонь. И об этом не спорим. Кому не известно, что и басня Крылова «Свинья» в блаженной памяти доброе старое время показалась неприличною и что в провинциальном обществе даже теперь, по свидетельству Гоголя, дамы, вместо того чтоб сказать: стакан воняет, говорят стакан дурно ведет себя; вместо высморкаться, говорят: обойтись посредством платка?..» И далее: «Нападая на дурной вкус «Иллюстрации», перепечатавшей из «Отечественных записок» стихотворение «Хавронья», фельетонист говорит: «Мы бы не прикоснулись ни к «Иллюстрации», ни к «Отечественным запискам», чтобы не уподобиться Хавронье Крылова, искавшей только сора в барских палатах, если б...» и проч. Нельзя не согласиться, что эта фраза как будто подслушана фельетонистом у какой-нибудь Хавроньи... Далась же ему эта Хавронья! И за что это он так ополчился на нее, как будто на самого страшного врага своего?..» (В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. 9. М., 1855, стр. 140, 143).
Важное открытие (стр. 277). Впервые — ПСС, т. 4, стр. 294. Печ. по авторизованной копии. В ПСС отнесено к 1845 г. Направлено против Ф. В. Булгарина, которого уже с 20-х гг. (с момента следствия над декабристами) стали подозревать в политических доносах и связях с тайной полицией.
Фиглярин и Видок — прозвища Булгарина; последнее прозвище дал ему Пушкин по имени французского полицейского шпиона Эжена-Франсуа Видока (1775—1857), опубликовавшего свои скандальные мемуары. Прозвище Фиглярин произведено от слова фигляр.