К ПОРТРЕТУ МЕНЬЩИКОВА{*}
Как волны, нам дары Фортуны ненадежны,
Счастливец, не гордись!
Царевы милости с погибелию смежны!
Взгляни на образ сей... и счастия страшись.
ОБЪЯВЛЕНИЕ{*}
Разыгрывать на днях новейшу драму станут.
Сумбур, творец ее, ручается собой,
Что слезы зрители польют река-рекой,
Что волосы у них от страха дыбом станут!
Акт первый: трубный глас, гром пушек, барабаны,
Кровавая война, сраженье, вопли, раны...
Вдали кладбище, гошпиталь...
Второй акт: дождь, гроза, растрепанна печаль
По сцене бегает и водит за собою
Своя́ка голода с сестрицею чумою,
И с ревом рыскают медведи, львы в лесах.
Акт третий: ужас! страх!
Землетрясение и преставленье света...
Смерть одинокая, во вдовий креп одета,
Хоронит человечий род!
Финал: балет чертей и фурий хоровод.
БЫЛЬ В ПРЕИСПОДНЕЙ{*}
— Кто там стучится в дверь? —
Воскликнул Сатана. — Мне недосуг теперь!
Се я, певец ночей, шахматно-пегий гений,
Бибрис! Меня занес к вам в полночь ветр осенний,
Погреться дайте мне, слезит дождь в уши мне!
— Что врешь ты за сумбур? Кто ты? Тебя не знают!
— Ага! здесь, видно, так, как и на той стране, —
Покойник говорит, — меня не понимают!
К ПОРТРЕТУ БИБРИСА{*}
Нет спора, что Бибрис богов язы́ком пел:
Из смертных бо никто его не разумел.
СРАВНЕНИЕ ПЕТЕРБУРГА С МОСКВОЙ{*}
У вас Нева,
У нас Москва.
У вас Княжнин,
У нас Ильин.
У вас Хвостов,
У нас Шатров.
У вас плутам,
У вас глупцам
<......>
Дурным стихам
И счету нет.
Боюсь, и здесь
Не лучше смесь:
Здесь вор в звезде,
<......>
Осел в суде,
Дурак везде.
У вас Совет,
Его здесь нет —
Согласен в том;
Но желтый дом
У нас здесь есть.
В чахотке честь,
А с брюхом лесть —
Как на Неве,
Так и в Москве.
Мужей в рогах,
Девиц в родах,
Мужчин в чепцах,
А баб в портках
Найдешь у вас,
Как и у нас,
Не пяля глаз.
У вас «авось»
России ось
Крутит, вертит,
А кучер спит.
«АГА, ПЛУТОВКА МЫШЬ, ПОПАЛАСЬ, НЕТ СПАСЕНЬЯ...»{*}
Ага, плутовка мышь, попалась, нет спасенья!
Умри! ты грызть пришла здесь Дмитриева том,
Тогда как у меня валялись под столом
Графова сочиненья.
«ТИРСИС ВСЕГДА ВЗДЫХАЕТ...»{*}
Тирсис всегда вздыхает,
Он без «увы» строки не может написать;
А тот, кому Тирсис начнет свой бред читать,
Сперва твердит «увы», а после засыпает.
«РОССИЙСКИЙ ДИОГЕН ЛЕЖИТ ПОД СЕЮ КОЧКОЙ…»{*}
Российский Диоген лежит под сею кочкой:
Тот в бочке прожил век, а наш свой прожил с бочкой.
МИЛОНОВУ {*}
ПО ПРОЧТЕНИИ ПЕРЕВОДА ЕГО ИЗ ГОРАЦИЯ
Когда нам уши раздирают
Несносны крики сов, гагар,
И музы в наши дни страдают,
Как предки наши от татар;
Когда один с поэмой вздорной,
Другой с комедией снотворной
И вся Батыева орда
Выходит на Парнас войною,
Ты в эти смутные года,
Со светлой, полною душою
И лирой звонкой золотой,
Невежд ватагу оставляешь
И славу на пути встречаешь —
Ее приемыш молодой.
Иди вперед, друг муз и граций,
За избранным тобой вождем,
И пусть учитель твой Гораций
С тобой поделится венком.