В АЛЬБОМ НЕЕЛОВУ{*}
Пускай, Неелов, свет толкует,
Его нам толков не унять, —
Счастлив, кому дано судьбой о них не звать,
Умен, кто, зная их, на них покойно плюет!
Пускай придворный полотер
Исшаркал город весь и двор,
Чтоб на пустой болван плюмаж поставить белый:
Болван из-под него выглядывает смело.
Дурак, что ни надень, все тем же дураком:
На нем и сам венец дурацким колпаком.
Пускай рифмач назло рассудку
Шутя изволит сочинять,
А нам скучает не на шутку,
И предает векам послушная печать
Его творений сбор огромный!
Пускай Вздыхалов томный
Томит пастушек нежный слух,
Хвалы достоин он, я смело утверждаю —
В пастушеских стихах он пишет как пастух.
Неелов! никого ни в чем не осуждаю!
У всякого свой ум, свое житье-бытье,
У всякого дурачество свое!
Поверь, всё к лучшему судьбы определили,
И не сердись на глупости людей:
Глупцы подчас нам умников нужней,
Без них смеяться бы забыли!
ОТВЕТ НА ПОСЛАНИЕ ВАСИЛЬЮ ЛЬВОВИЧУ ПУШКИНУ{*}
Ты прав, любезный Пушкин мой,
С людьми ужиться в свете трудно!
У каждого свой вкус, свой суд и голос свой!
Но пусть невежество талантов судией —
Ты смейся и молчи: роптанье безрассудно!
Грудистых крикунов, в которых разум скудный
Запасом дерзости с избытком заменен,
Перекричать нельзя; язык их — брань, искусство —
Пристрастьем заглушать священной правды чувство,
А демон зависти — их мрачный Аполлон!
Но их безвредное, смешное вероломство
В борьбе с талантами не может устоять!
Как волны от скалы, оно несется вспять!
Что век зоила? — день! Век гения? — потомство!
Учись — здесь Карамзин, честь края своего,
Сокрывшихся веков отважный собеседник,
Наперсник древности и Ливия наследник,
Не знает о врагах, шипящих вкруг него.
Пускай дурачатся, гордясь рукоплесканьем
Сотрудников своих. Их речи — тщетный звон!
Не примечая их, наказывает он
Витийственный их гнев убийственным молчаньем.
Так путник, посреди садов,
Любуясь зеленью и свежими цветами,
Не видит под травой ползущих червяков,
Их топчет, твердыми ногами
И далее идет, не думая о них!