Мы смеемся старикам,
Мы не просим их советов;
По Парнасу, по судам,
От архонтов до поэтов,
Волю все дают рукам.
Волю беглым дав рукам,
Карп стихи, как сено, косит,
Пальцы с ртутью пополам,
В голове зато лишь носит
Он свинец на горе нам.
Загляни к Фемиде в храм:
Пусть слепа, да руки зрячи;
Знает вес давать вескам:
Гладит тех, с кого ждет дачи,
Бедных бьет же по рукам.
Но не всё ж злословить нам,
Живо в памяти народной,
Как в сенате, в страх врагам,
Долгоруков благородный
Смело волю дал рукам.
Мой Пегас под стать ослам,
Крыльев нет, не та замашка;
Жмут оглобли по бокам,
Лишь лягается бедняжка,
Крепко прибранный к рукам.
ДАВНЫМ-ДАВНО{*}
Давно ли ум с фортуной в ссоре,
А глупость счастия зерно?
Давно ли искренним быть — горе,
Давно ли честным быть смешно?
Давно ль тридцатый год Изоре?
Давным-давно.
Когда Эраст глядел вельможей,
Ты, Фрол, дышал с ним заодно.
Вчера уж не в его прихожей
Вертелось счастья веретно;
Давно ль с ним виделся? — «О боже!
Давным-давно».
«Давно ль в ладу с здоровьем, силой
Честил любовь я и вино?» —
Раз говорил подагрик хилый;
Жена в углу молчала, но....
В ответ примолвил вздох унылый:
Давным-давно.
Давно ль знак чести на позорном
Лишь только яркое пятно,
Давно ль на воздухе придворном
Вдруг и тепло и студено,
И держат правду в теле черном?
Давным-давно.
ПЕСНЯ ЗЕВАКИ{*}
Из новой оперы-водевиль: «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», данной в первый раз в Москве 24 января 1824 года. Музыка г-на Верстовского.
Жизнь наша сон! Всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна!
Одно всё водится издавна;
Родятся люди, люди мрут
И кое-как пока живут.
Куда всё это как забавно!
Как не зевать! всем песнь одна:
Или ко сну, или со сна!
Иной зевает от безделья,
Зевают многие от дел;
Иной зевает, что не ел,
Другой зевает, что с похмелья!
Как не зевать! всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна!
Актер в своей зевает роле;
Зевотой зритель давит свист!
Зевая, пишет журналист,
А сускрибент зевает боле!
Как не зевать! всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна!
Я холост был — зевал без счета,
Подумал завестись домком,
И взял жену, чтоб жить вдвоем, —
И вдвое забрала зевота!
Как не зевать! всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна!
(После каждого куплета должно зевать под музыку)
Конец 1823
ЦЕНЗОР {*}
(Басня)
Когда Красовского отпряли парки годы,
Того Красовского, который в жизни сам
Был паркою ума, и мыслей, и свободы,
Побрел он на покой к Нелепости во храм.
— Кто ты? — кричат ему привратники-святыни. —
Яви, чем заслужил признательность богини?
Твой чин? твой формуляр? занятья? мастерство?
— Я при Голицыне был цензор, — молвил он.
И вдруг пред ним чета кладет земной поклон,
И двери растворились сами!
ОТВЕТ ДРЕВНЕГО МУДРЕЦА{*}
В больнице общей нам, где случай, врач-слепец,
Развел нас наобум и лечит наудачу,
Скажи, что делаешь, испытанный мудрец? —
«С безумными смеюсь, с страдающими плачу!»
ПРЕЛЕСТИ ДЕРЕВНИ {*}
(С французского)
Не раз хвалили без ума
Деревню, пристань всем весельям.
Затей в поэтах наших тьма;
Не знать цены их рукодельям —
И боже нас оборони!
Но, воспевая рощи, воды
И дикие красы природы,
Нередко порют дичь они!
Лесок распишут ли? Как раз
И вечный соловей поспеет!
Лужок расстелют? На заказ
И роза вечная алеет!
Поверь их песне — вдоль полей
Растут репейники с крапивой
И слышен галок хор крикливый,
И хор индеек и гусей!
С собачкой стадо у реки:
Вот случай мне запеть эклогу!
Но что ж? — Бодаются быки,
А шавка мне кусает ногу!
Кто ж пастушок? Прямой пастух!
Под тяжестью густой овчинки
Он скрыпом хриплыя волынки
Немилосердно режет слух!
Сиянье томное луны
Влечет к задумчивой дремоте;
Но гонит прочь мечтаний сны
Лягушек кваканье в болоте.
Хочу заснуть без метафо́р,
Но мне и в том успеха мало:
Комарий писк и мухи жало
На сон мой входят в загово́р!