7. Гусарский пир{*}
Ради Бога, трубку дай,
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!
Чтобы хором здесь гремел
Эскадрон гусар летучих;
Чтоб до неба возлетел
Я на их руках могучих;
Чтобы стены от ура
И тряслись и трепетали!..
Лучше б в поле закричали…
Но другие горло драли —
И до нас придет пора!
Бурцов, брат! что за раздолье!
Пунш жестокий!.. хор гремит!
Бурцов! пью твое здоровье:
«Будь, гусар, век пьян и сыт!
Понтируй, как понтируешь,
Фланкируй, как фланкируешь;
В мирных днях не унывай
И в боях качай-валяй!
Жизнь летит — не осрамися,
Не проспи ее полет.
Пей, люби да веселися!
Вот мой дружеский совет».
8. Мудрость{*}
Анакреонтическая ода
Мы недавно от печали,
Лиза, я да Купидон,
По бокалу осушали
И просили Мудрость вон.
«Детушки! поберегитесь! —
Говорила Мудрость нам. —
Пить не должно — воздержитесь:
Этот сок опасен вам».
— «Бабушка!— сказал плутишка. —
Твой совет законом мне.
Я послушливый мальчишка,
Но вот капелька тебе.
Выпей!» — Бабушка напрасно
Отговаривалась пить.
Как откажешь? Бог прекрасной
Так искусен говорить.
Выпила и нам твердила
О воздержности в вине;
Еще выпив, попросила,
Что осталося на дне.
И старушка зашаталась,
Не нашедши больше слов;
Зашатавшись, спотыкалась,
Опираясь на Любовь.
9. Договоры{*}
Довольно!.. я решен: люблю тебя… люблю.
Давно признанию удобный миг ловлю,
И с уст трепещущих слететь оно готово,
Но взглянешь ты — смущаюсь я
И в сердце робкое скрываю от тебя
Все бытие мое вмещающее слово.
Бегу тебя… вотще!.. полна
Безумная душа тобою.
В мечтах бессонницы и в жарких грезах сна,
Неотразимая! ты всюду предо мною.
Прилично ль это мне? Прошла, прошла пора
Тревожным радостям и бурным наслажденьям;
Потухла в сумраке весны моей заря.
Напрасно предаюсь привычным заблужденьям,
Напрасно!— мне ль тебя любить?
Мне ль сердце юное к взаимности склонить?
Увы! не в сединах сердца обворожаешь!
Все правда… Но вчера… ты знаешь…
Могу ли позабыть наш тайный разговор?
Ты резвостью мила; но вздох, но томный взор,
Но что задумчивость твоя мне обещают?
Сказать ли все тебе? Уж в свете примечают,
Что ты не так резва, беспечна — и меня
Безмолвно слушаешь. Вчера рука твоя
Моей не покидала.
Она в руке моей горела, трепетала,
И ты глядела — на кого?
Глядела на меня — меня лишь одного…
Я видел все… Да, я любим тобою!
Как выражу восторг я сердца моего?
Теперь заранее нам должно меж собою
Согласно начертать сердечный договор.
Мы тем предупредим семейственный раздор,
Неудовольствия и неизбежны споры.
Вот первая статья:
Мы будем жить одни, глаз на глаз, ты да я.
Здесь тьма насмешников, которых разговоры
Кипят злословием; ехидных языков
Я, право, не боюсь; но модных болтунов,
Кудрявых волокит, с лорнетами, с хлыстами,
С очками на носу, с надутыми брыжами —
Как можно принимать? Нет! без обиняков,
Нет, нет, решительно: отказ им невозвратный!
И для чего нам свет и чопорный, и знатный,
Рой обожателей и шайка сорванцов?
К чему, скажи ты мне, менять нам тихий кров
И мирную любви обитель
На шумный маскарад нахалов и шутов?
Бог с ними! что до них! я обществ не любитель
И враг любезникам. Могу ль переносить
И угождения, и в дружбе уверенья
Вертлявых шаркунов? Имеешь позволенье
Раз в месяц… два раза — принять и угостить
Мне с детства моего знакомого соседа
Семидесяти лет. О, как его беседа
Полезна для души! Какой он явный враг
Всем ветреным забавам, развлеченьям,
Пирам и праздникам и светским угожденьям.
Итак, мой сделан первый шаг,
И первая статья написана. Вторая:
Прошу театр не посещать.
Но это — жертва не большая:
Ах, нам ли время убивать,
За наслаждением искусственным стремиться?
Миг дорог для любви! Мой друг, мой юный друг,
Минута праздная чем может наградиться?
К тому ж что видим мы в театрах?— Малый круг
Разумных критиков, а прочие — зеваки,
Глупцы, насмешники, невежды, забияки.
Открылся занавес. Неистовый герой
Завоет «на стихах» и в бешенстве жеманном
Дрожащую княжну дрожащею рукой
Ударит невпопад кинжалом деревянным;
Иль, небу и земле отмщением грозя,
Пронзает грудь свою и, выпуча глаза,
Весь в клюквенном соку, кобенясь, умирает…
И ужинать домой с княжною уезжает.
Комедия тебя неужто веселит?
Чему учиться в ней? лукавствовать, смеяться
Над добрыми людьми? Но можно ль забавляться
Несчастьем ближнего?— Там старичок смешит,
Что поздно полюбил,— но кто повелевает
Волнением страстей? Там мужа наряжает
Прической модною прелестная жена —
И муж бодается. Насмешка не одна
Язвит любовников ревнивых.
Что тут веселого?— К тому ж не вижу ль я
Опять соборища слепцов многоречивых!
Куда деваться мне? Куда укрыть тебя
От жадных взглядов их и уст медоточивых?
Уж вот они,— шумят! Уж в ложе,— Боже мой!..
Уж пять наездников меж мною и тобой…
И вот еще один теснится с извиненьем…
И я у притолки! Любезные слова
Их слушать осужден с досадой, с нетерпеньем…
Молчу! Что делать мне? Супружние права
Теряют действие в собраньях многолюдных.
Но зрелищу конец, и мы идем с толпой
К подъезду… Ах! и тут не легче жребий мой:
И тут я сволочью нахалов безрассудных
Затолкан до смерти! Они спешат, летят,
Усердствуют тебе и руку предлагают…
Возможно ль отказать? Учтивость, говорят,
Отказам первый враг. Глаза мои теряют
Тебя средь моря шуб, капотов, сюртуков,
И шляп с султанами, и шапок, и чепцов!
Не черти ли назло мне путь пересекают,
Везде препятствия! И я один брожу…
Нет, именем любви тебя прошу
Забыть навек театр, любви моей опасный!