Снег да снег кругом;
Сердце грусть берет;
Про моздокскую
Степь ямщик поет…
Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик;
Как в последний свой
Передсмертный час
Он товарищу
Отдавал приказ:
«Вижу, смерть меня
Здесь, в степи, сразит,—
Не попомни, друг,
Злых моих обид.
Злых моих обид
Да и глупостей,
Неразумных слов,
Прежней грубости.
Схорони меня
Здесь, в степи глухой;
Вороных коней
Отведи домой.
Отведи домой,
Сдай их батюшке;
Отнеси поклон
Старой матушке.
Молодой жене
Ты скажи, друг мой,
Чтоб меня она
Не ждала домой…
Кстати ей еще
Не забудь сказать:
Тяжело вдовой
Мне ее кидать!
Передай словцо
Ей прощальное
И отдай кольцо
Обручальное.
Пусть о мне она
Не печалится;
С тем, кто по сердцу,
Обвенчается!»
Замолчал ямщик.
Слеза катится…
А в степи глухой
Вьюга плачется.
Голосит она,
В степи стон стоит.
Та же песня в ней
Ямщика звучит:
«Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик».
* * *
Я ли в поле да не травушка была.
Я ли в поле не зеленая росла;
Взяли меня, травушку, скосили.
На солнышке в поле иссушили.
Ох ты, горе мое, горюшко!
Знать, такая моя долюшка!
Я ли в поле не пшеничушка была,
Я ли в поле не высокая росла;
Взяли меня срезали серпами,
Склали меня на поле снопами.
Ох ты, горе мое, горюшко!
Знать, такая моя долюшка!
Я ли в поле не калинушка была,
Я ли в поле да не красная росла;
Взяли калинушку поломали
И в жгутики меня посвязали.
Ох ты, горе мое, горюшко!
Знать, такая моя долюшка!
Я ль у батюшки не доченька была,
У родимой не цветочек я росла;
Неволей меня, бедную, взяли
И с немилым седым повенчали.
Ох ты, горе мое, горюшко!
Знать, такая моя долюшка!
* * *
Что не жгучая крапивушка
В огороде жгется, колется —
Изожгла мне сердце бедное
Свекровь-матушка попреками.
«Как у сына-то у нашего
Есть с одежею два короба,
А тебя-то взяли бедную.
Взяли бедную, что голую».
Что ни шаг — руганье, выговор;
Что ни шаг — попреки бедностью:
Точно силой навязалась я
На их шею, горемычная.
От житья такого горького
Поневоле очи всплачутся.
Потемнеет лицо белое,
Точно ноченька осенняя.
И стоишь молчишь, ни слова ты,—
Только сердце надрывается,
Только горе закипит в груди
И слезами оно скажется.
* * *
В зеленом саду соловушка
Звонкой песней заливается;
У меня, у молодешеньки,
Сердце грустью надрывается.
Знать, тогда мне, когда поп крестил
Вышла доля несчастливая,
Потому что вся я в матушку
Уродилася красивая.
И росла у ней да нежилась
Я на воле одинешенька;
Богачи, купцы проезжие,
Звали все меня хорошенькой.
Мое личико румяное
Красной зорькой разгоралося,
И косою моей русою
Вся деревня любовалася.
Да сгубил меня мой батюшка.
Выдал замуж за богатого.
На житье отдал на горькое
За седого, бородатого.
Не живу я с ним, а мучаюсь;
Сердце горем надрывается.
Не водою лицо белое,
А слезами умывается.
Что богатство мне без радости?
Без любви душа измаялась.
Без поры-то я, без времени,
Молодешенька, состарилась!
* * *
Сговорился батюшка с матушкою
Меня замуж отдать за немилого.
Старика безобразного, хилого,
Убегла и туманною ночкою.
Убегла к бобылю одинокому.
К пареньку моему черноокому
Я открыла ему горе лютое,
Крепко к груди его прижималася,
Его белым лицом любовалася.
Он сказал: «Выходи за богатого;
Изведем мы его, повенчаемся —
И тогда-то с тобой нагуляемся».
Я тогда с стариком повенчалася,—
День-деньской его грызла, бранила я,
Наконец старика отравила я.
Вышла замуж за парня я милого,—
Не нашла только долю желанную,
Совесть мучит меня, окаянную.
Все мне прежний мой муж представляется,
Чуть прикрытый рубашкой дырявою,
И грозится рукою костлявою.
Ночь не сплю я, дрожу, что осинушка,—
Все мерещится чья-то косматая
Голова мне и шепчет: «Проклятая!»
***
(Из Т. Шевченко)
Жди, вернусь я из похода,—
Мне гусар сказал,
Я ждала, ждала, все нету,—
Нет его, пропал.
Что ж о нем я так тоскую
И себя гублю?
За кафтан короткий, что ли,
Я его люблю?