99. К сотоварищам о нем же
Против нападки несущего нам вы все ополчитесь, —
Девы зачатия он чистого не признает.
100. О краткости жизни, переведенная с греческого
Жизнь пролетает, как беглая тень и любовная шутка,
К радости, значит, стремись, чтоб не изведать тоски.
Древние все бингионы, воспетые в песнях поэтов,
Славное имя ведут прямо от треверов к нам,
Среди которых Тритемий, аббат, посредине сидящий,
С ерусалимскими чтит греков и римлян труды.
Пишущий иль говорящий: собрание — это диета,
Тот не грамматик совсем, ритор, по мне, никакой.
Жизни ведь меру то слово всегда означает у греков,
И потому пусть любой греческий учит язык.
103. К читателям Цицерона
Феб всесветлейший когда час двенадцатый нам доставляет,
Въехав на пурпурных конях, и ликом разделит на свете
День, поспешите тогда, юнцы, к Цицерона искусству
Мудрому, коль говорить по-латыни стремитесь отменно.
104. Что может сделать похвала
Как удобренье тучнит пустые, бесплодные нивы,
Чтобы с приростом большим поле вернуло посев,
Так благородные души награда похвал возвышает,
И плодотворность дарит слава достойным мужам.
Полно на Мягкой перине лежать и изнеженном ложе.
Мудрость святая всегда теплой перины бежит.
Так возврати же себя ты друзьям и товарищам ныне,
К мудрости если любовь разумом правит твоим.
106. Эпитафия Вольфганга Оберндорфера[718]
Остановись и прочти, я прошу, то немногое, путник,
Что на могиле моей выбито кратко тебе.
Ныне я, Вольфганг, покоюсь вот в этой маленькой урне,
Кто среди юношей был некогда славен везде.
Всем хорошо в Ингольштадте известен я был, и догмату
Права гражданского я верно последовал там.
Я почтил докторов и во славе великой магистров
И дорогого отца верной надеждою был.
Было то время, когда город весь был охвачен чумою,
10 Схитив, внезапно меня яды сгубили чумы.
Путник, ступай, проходя и видя мою здесь могилу,
Вольфгангу молви: вот так жизнь небесам отдана.
107. Эпитафия врачу Фридриху[719]
Фридрих здесь, медик, обрел свою, о путник, могилу
Схитив, кого погубил разом ужаснейший мор,
Мор, что свирепствовал яро повсюду тогда в Ингольштадте.
Он же, сюда прибежав, умер по воле судьбы.
Если надежным путем есть средство избегнуть страданий,
Каждого здесь все равно рок настигает его;
Так, сотоварищи, все свои умерьте печали, —
В должное время и вас ваша не минет судьба.
108. К Гракху Пиерию[720]
Гракх, философия дарит тебе этот скромный подарок,
Цельтиса ты своего часто за то вспоминай.
109. Почему монахи тучны[721]
Евтих, ты хочешь узнать, почему так тучны монахи;
Вот и причина тебе: жирный каплун не один.
110. О семи знаменитых парах братьев[722]
Хвалят повсюду сердца семерых неразлучные братьев,
Греки и римляне их в книгах назвали своих:
Это Орест и Пилад, это также Тесей с Пирифоем,
Титий с Дамоном, затем и Никанор и Симах,
И, укротивший впервые коней, — это с Кастором Поллукс,
Низ с Эвриалом, еще Лелий и с ним Сципион.
111. В похвалу Космографии Птоломея[723]
вернуться
101. О бингионах. Бингионы — жители Бингена, на нижнем Рейне. Треверы — германское племя, обитавшее в этих местах по имени которого получил название город Трир. Тритенгейм, по имени которого называл себя Тритемий, и Шпонгеймское аббатство, где он был настоятелем, находились между Бингеном и Триром. Тритемий был блестящим «трехъязычным» лингвистом.
вернуться
102. О слове: Диета. В средние века это слово употреблялось для обозначения совещания съезжающихся издалека представителей (например, представителей кантонов в Швейцарской, конфедерации).
вернуться
105. К Теликорну. См. выше, Эпигр. III, 47, и Эпигр. IV, 39.
вернуться
106. Эпитафия Вольфганга Оберндорфера. Как следует из текста, написана на смерть одного из ингольштадтских студентов; очевидно, выполнена по заказу его отца для надгробной надписи.
вернуться
107. Эпитафия врачу Фридриху, Как и предыдущая, могла быть заказной, но, поскольку речь идет о коллеге, — могла служить выполнением товарищеского долга. Врач Фридрих ближе неизвестен.
вернуться
108. К Гракху Пиерию. Латинизированное имя Иоганна Крахенбергера (см. Од. II, 9; Эпод 10; Эп. IV, 1 и V, 4). С 1497 г. Крахенбергер был назначен советником императора Максимилиана I и протонотарием Австрии, участвовал в реформе Венского университета и был инициатором приглашения Цельтиса в Вену. Возможно, эта эпиграмма предназначалась для надписи на экземпляре книги.
вернуться
109. Почему монахи тучны. Евтих — Генрих Герадволь (ум. в 1507 г.), врач и гуманист, был городским врачом в Нюрнберге и Аугсбурге, затем с 1495 г. — во Франкфурте. В письме от 9 апреля 1492 г. к Цельтису он просит называть его не Евтихий, а Евтих.
вернуться
110. О семи знаменитых парах братьев. Подлинно братьями в этом перечне являются лишь сыновья Зевса Кастор и Поллукс·, остальные — лишь образцовые друзья из мифов (Орест и Пилад, Тесей и Пирифой, Низ и Эвриал) или истории (пифагорейцы Финтий и Дамон — у Цельтиса неправильное написание Титий), полководец Сципион и его советник Лелий). Никанор и Симмах — лица неизвестные.
вернуться
111. В похвалу Космографии Птолемея. Рукопись Птолемея была известна уже Георгу Пейербаху (1421 —1461), читавшему в Венском университете с 1458 г. лекции с комментариями к Птолемею. В 1472—1473 гг. эти рукописи Пейербаха были частично изданы Иоганном Региомонтаном (Од. III, 23), значительно пополнившим эти материалы; Цельтису они были известны благодаря Бернгарду Вальтеру (Од. III, 23) и Виллибальду Пиркгеймеру, который в конце концов издал Птолемея в 1525 г. со своими комментариями, и схемами и картами, выполненными Дюрером и Стабием.