Выбрать главу

ДОПОЛНЕНИЕ[848]

67. К Альбрехту Дюреру, нюренбергскому художнику[849]

В землях германских, Альбрехт, знаменитейший наш живописец, Там где нориков град к звездам подъемлет главу, Фидием к нам ты приходишь вторым и вторым Апеллесом, Тем, кого Греция чтит, мудрых искусств колыбель. И ни в Италии нет и ни в Галии мужа такого, И не увидят его даже в испанских краях. Ты превосходишь паннонцев и тех, кто в тевтонских пределах Днесь обитают, и тех, кто средь сарматов живет. Труд приложи — написать Философию нашу: она ведь, Будучи познана, все явит под небом тебе.

69. О том же Альбрехте Дюрере[850]

Кто дивится теперь зеркалам и водам спокойным, Как и всему, что в себе может тела отражать, Если Альбрехт их с таким величайшим пишет искусством, Что я живыми б их счел, если б услышал их речь?

70. О собаке его же[851]

Кистью настолько велик, так Альбрехт, одаренный талантом Дивным, все черточки лиц изображает всегда, Что, когда он и себя написал, свой выявив облик, И выразительным все сделал в портрете лицо, — Пес примчался тотчас и, сочтя живым господина, Телом и мордой своей выказал ласки ему.

71. О том же Альбрехте[852]

Как Философией смог, отличаясь великим талантом, Имя «Великий» Альберт истинно сделать своим, Так и Альбрехт, кто в искусстве Симметрии и живописном В Нюренберге своем славный, достоин вполне, Имя по праву стяжав, называться Альбрехтом Великим. Равный обоим талант некогда бог сотворил.

ПРИЛОЖЕНИЯ

А. Н. Немилов

КОНРАД ЦЕЛЬТИС — ПОЭТ-ГУМАНИСТ И ЕГО ВРЕМЯ

Советскому читателю, даже образованному и интересующемуся историей культуры, в большинстве случаев поэзия Цельтиса совершенно не знакома. На русском языке появились однажды две его оды, переведенные С. Аптом[853], да в нескольких случаях небольшими цитатами сопровождались упоминания его в трудах по истории немецкого Возрождения[854]. Латинские тексты мало кому у нас доступны, а произведения Цельтиса, в новое время почти не издававшиеся, вообще-то представляют собой настоящую библиографическую редкость. Почему это так сложилось — не будем пока задумываться. Конечно, в первую очередь сыграла свою роль традиция: величайший латинский поэт немецкого Возрождения, «архигуманист», как вошло в обыкновение его называть[855], не дожил до Реформации, с событиями и ожесточенными спорами которой принято связывать Ренессанс в Германии[856]. Но именно поэтому особенно важно, наконец, в той мере, в какой это возможно, открыть читателю Цельтиса как поэта, как гуманиста, как человека. В самом деле, именно его поэзия, подобно тому, как мы это привыкли говорить в связи с изобразительным искусством о творчестве его великих современников — итальянца Леонардо да Винчи и немца Альбрехта Дюрера — впервые обращается к подлинно лирической теме, к передаче индивидуальных эмоций. Поэт любит и любуется, ревнует и ненавидит, презирает и высмеивает, его чувства лишены покрова лицемерной риторики и прорываются сквозь оболочку аллегорий и нормативов поэтической эстетики с присущим ей подражанием античным архетипам. Гуманистическое мировоззрение Цельтиса в самом существе своем эстетично, и поэтическая форма выступает по отношению к нему не как насильственно навязанная и даже не как частный способ выражения, а как наиболее естественный и в одном целостном сплаве составляющий органический материал, податливый и покорно служащий автору. Изящная легкость, удивительная внутренняя соразмерность свойственны и прозаическим произведениям Цельтиса, даже таким, казалось бы, дидактичным по своей задаче, как «Способ составления писем», написанный им еще в ранний период его творческой деятельности.

Своеобразный «лирический эстетизм» Цельтиса в такой же мере может рассматриваться, как его индивидуальное свойство и как черта, отличающая поколение Цельтиса в гуманистическом движении в Германии эпохи Возрождения. Первые немецкие гуманисты, еще в середине XV в. были далеки от подобной направленности. Николай Кузанский (1401 —1464) замечательный философ, математик, космолог, чьи идеи бесконечности Вселенной, экспериментального познания природы, этическая концепция нравственного совершенства, планы всеобщего религиозного мира и проекты реформ в системе образования, сыграли важнейшую роль в развитии и распространении гуманистического мировоззрения не только в Германии, но и в Италии, с которой была связана значительная часть его жизни, сам не был поэтом, а в изложении своих мыслей всегда стоял на позициях приоритета идеи по отношению к риторической форме. Николай Кузанский внес в гуманизм то натурфилософское начало, которого отнюдь не был чужд и Цельтис, но которое ярче всего проявилось в научной деятельности Венской школы астрономов-гуманистов, в том числе Георга Пейербаха и особенно Иоганна Региомонтана, которому Цельтис посвятил одну из своих од (III, 23). Современник Николая Кузанского, сперва его единомышленник в деятельности на Базельском соборе, а впоследствии политический противник, страстный борец против папских претензий на руководство политической жизнью Европы, Грегор фон Геймбург (ок. 1398—1472, ему посвящена Цельтисом ода 6 в кн. II) в своем письме молодому немецкому гуманисту, называвшему себя учеником Лоренцо Валлы, Иоганну Роту, прямо писал о достоинствах юриспруденции по сравнению с элоквенцией, нападая на стремление к эстетическим красотам речи. Во всех отношениях Геймбург гораздо ближе к представителям «гражданского гуманизма» в Италии начала XV в. И поэтому совершенно закономерно, что лавровый венец поэта впервые на немецкой территории и из рук немецкого императора Римской империи, Фридриха III, получил не немец, а итальянец, поэт и гуманист, а вместе с тем и крупный политический деятель своей эпохи, младший современник Кузанца и Геймбурга, итальянец Эней Сильвий Пикколомини (1405—1464), ставший впоследствии папой под именем Пия II.

вернуться

848

По публикации рукописи, найденной Д. Вуттке, в «Zeitschrift f. Kunstgeschichte», 30: 1967, 321—325. Нумерация по Кассельской рукописи.

вернуться

849

67. К Альбрехту Дюреру... Эпиграмма адресуется Дюреру как бы вместе с предложением (или заказом?) изобразить аллегорию Философии — т. е. в связи с гравюрой, помещенной в издании «Элегий» 1502 г. (см. илл.). Эпиграмму можно датировать 1499—1500 г.

вернуться

850

69. О том же Альбрехте Дюрере. Характерный для гуманистов эпохи Возрождения эстетический принцип отражения в искусстве видимого материального облика тела.

вернуться

851

70. О собаке его же. Несомненно относится к автопортрету Дюрера, датированному 1500 г. (в Мюнхенской пинакотеке). См.: D. Wittke. Dürer u. Celtis. Von der Bedeutung des Jahres 1500 für den deutsche Humanismus / The Journal of Medieval and Renaissance Stud. 10, 1980. S. 73—129.

вернуться

852

71. О том же Альбрехте. Сопоставление Альбрехта Дюрера с философом-схоластом Альбертом Великим (см. Эп. II, 44, 81). В гравюре «Философия» Дюрера, выполненной по программе, составленной Цельтисом, Альберт Великий изображен как символ «германской учености». Говоря об искусстве симметрии и живописи, Цельтис подразумевает теоретические труды Дюрера, его трактаты, завершенные и изданные позже.

вернуться

853

Апт С. К. Два поэта или к вопросу о предтечах // Иностранная литература 1973. № 8. С. 191 — 197.

вернуться

854

Пуришев Б. И. Очерки немецкой литературы XV—XVII вв. Μ., 1955. С. 30—33; Немилов А. Н. Немецкие гуманисты XV в. Л., 1979. С. 133—143; Каган Ю. А. Конрад Цельтис — немецкий поэт-гуманист //Уч. зап. МГПИ им. Ленина. 1958. T. XXI.

вернуться

855

Впервые так назвал его Д. Штраус в книге об У. фон Гуттене. 1858.

вернуться

856

Так, в частности, и у Ф. Энгельса. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 500— 501.