И, гневно поднявшись, отвагиисполненный, быстро исчез.Блеснул его перстень и шпагиукрашенный пышно эфес.
Идет побледневший придворный…Напудренный щеголь в лорнетглядит – любопытный, притворный:«Что с вами? Лица на вас нет…
В опале?.. Назначен Бестужев?»Главу опустил – и молчит.Вкруг море камзолов и кружев,волнуясь, докучно шумит.
Блестящие ходят персоны,музыка приветствует с хор,окраскою нежной плафоныласкают пресыщенный взор.
Объяснение в любви
Посвящается дорогой матери
Сияет роса на листочках.И солнце над прудом горит.Красавица с мушкой на щечках,как пышная роза, сидит.Любезная сердцу картина!Вся в белых, сквозных кружевах,мечтает под звук клавесина…Горит в золотистых лучах
под вешнею лаской фортуныи хмелью обвитый карниз,и стены. Прекрасный и юный,пред нею склонился маркиз
в привычно заученной роли,в волнисто-седом парике,в лазурно-атласном камзоле,с малиновой розой в руке.
«Я вас обожаю, кузина!Извольте цветок сей принять…»Смеется под звук клавесинаи хочет кузину обнять.
Уже вдоль газонов росистыхтуман бледно-белый ползет.В волнах фиолетово-мглистыхлуна золотая плывет.
Менуэт
Вельможа встречает гостью.Он рад соседке.Вертя драгоценною тростью,стоит у беседки.
На белом атласе сапфиры.На дочках – кисейные шарфы.
Подули зефиры —воздушный аккордЭоловой арфы.Любезен, но горд,готовит изящный сонетстарик.Глядит в глубь аллеи, приставив лорнет,надев треуголку на белый парик.
Вот… негры вдали показались —все в красном – лакеи…Идет в глубь аллеипо старому парку.
Под шепот алмазных фонтановпроходят сквозь арку.
Вельможа идет для встречи.Он снял треуголку.Готовит любезные речи.Шуршит от шелку.
Прощание
Посвящается Эллису
Красавец Огюст,на стол уронив табакерку,задев этажерку,обнявши подругу за талью, склонилсяна бюст.
«Вы – радости, коиФортуна несла – далеки!..»
На клумбах левкои.Над ними кружат мотыльки.
«Прости, мое щастье:уйдет твой Огюст…»Взирает на них без участьяхолодный и мраморный бюст.На бюсте сем глянец…
«Ах, щастье верну!..Коль будет противник, его, как гишпанец,с отвагою, шпагой проткну…
Ответишь в день оный,коль, сердце, забудешь меня».
Сверкают попонылихого коня.
Вот свистнул по воздуху хлыстик.Помчалсяи вдаль улетел.
И к листику листикприжался:то хладный зефир прошумел.
«Ах, где ты, гишпанец мой храбрый?Ах, где ты, Огюст?»Забыта лежит табакерка…Приходят зажечь канделябры…
В огнях этажеркаи мраморный бюст.
Полунощницы
Посвящается А.А. Блоку
На столике зеркало, пудра, флаконы,что держат в руках купидоны,белила,румяна…Затянута туго корсетом,в кисейном девица в ладоши забила,вертясь пред своим туалетом:«Ушла… И так рано!..Заснет и уж нас не разгонит…Ах, котик!..»
И к котику клонитсвой носик и ротик…
Щебечет другаянежнее картинки:«Ma chere, дорогая —сережки, корсажи, ботинки!..Уедем в Париж мы…Там спросим о ценах…»
Блистаютим свечи.Мелькаютна стенахих фижмыи букли, и плечи…
«Мы молоды были…Мы тоже мечтали,но кости заныли,прощайте!..» —старушка графиня сказала им басом…
И все восклицали:«Нет, вы погадайте…»И все приседали,шуршали атласом…«Ведь вас обучал Калиостро…»
– «Ну, карты давайте…»Графиня гадает, и голос звучит ее трубный,очами сверкает так остро:«Вот трефы, вот бубны…»На стенах портреты…Столпились девицы с ужимками кошки.Звенят их браслеты,горят их сережки…