В Музах коренится!
И к каким красавцам
Наши Музы мчатся,
Еле успевая
С прежними прощаться?
Что-то их не видно,
Что-то их не слышно,
В чьи объятья мчатся
Музы так послушно.
Горе, горе - сердцу,
Если Музам цену
Подглядит сквозь дверцу,
Уличив измену!
Источник: Библиотека Мошкова
Косточкой вишневой -
В мякоти заката…
Все, что стоит жизни,-
Очень облакато.
Источник: Библиотека Мошкова
Я крикнула однажды недоучкам
Сто лет назад, такого-то апреля
Я крикнула по молодости лет,
Что рабский ум, бесчуственный,
бесстыжий,
Чудовище развратной Конъюнктуры
Врет - и не может Пушкина любить!
Меня трясло. Арба катила дальше.
Над марганцевым фаршем тухлой фальши
Повис тяжелый, зверский, спертый вздох.
Я лаяла на ветер: - Да, зубрили!
Да, классе в третьеми к елке серебрили
Руслана и Людмилу, но любили
Лишь анекдот! И в этом весь подвох!
Невежесть вашу обеляет Пушкин,
Но свежесть вам являет Золотушкин,
Жуликоватый парень и рифмач,-
Он души вам тетешкает ретиво
Белибердой любви и детектива,
Но эта смесь питательна на диво
И популярна, как в холеру врач!-
Арба катила. Пенилась клоака.
Я голову теряла, но однако
Я лаяла на ветер, как собака:
- Не поминайте Пушкина вотще!
Ведь богом есть и честь, и стыд, и совесть,
И Белкина пронзительная повесть,
И Командор в нетлеющем плаще!-
Мне моментально голову срубили.
- Она свергала Пушкина!- вопили.-
Ату ее, проклятую, ату!-
Устроили костер традиционный.
Но фонарем смотритель станционный
Светил в мою судьбу сквозь темноту.
Источник: Библиотека Мошкова
СТОЯНКА КОРАБЛЯ
Майский ливень перечмокал
Ребра кровель, щеки стекол,-
Уходя, он плакал, плакал…
А к полудню в бухте нашей
Вдруг запахло щами, кашей -
"Бела Барток" встал на якорь!
И теперь - везде матросы,
У ларька, где папиросы,
На качелях, в оперетте…
В лунной арке,
Ночью в парке,
Целовальный бродит ветер
В синей блузе и берете!
Бродит ветер целовальный,
Ветер, нежный и печальный,
Неминуемой разлуки,
Ветер чистый, ветер честный,
Распахни же ворот тесный -
И скрестим в объятьях руки!
Это счастье - лучше многих,
Благовидных и убогих.
Это счастье - без обмана,
Оно горькое, как море,
И туманом станет вскоре,
Потому что даль туманна…
Не пиши мне! Пусть волнами
Вечно пенится над нами
Эта нега, эта сила!
Если встретимся мы снова,
Ты увидишь, как сурово
Время с нами поступило…
Бродит ветер целовальный,
Ветер, нежный и печальный,
В синей блузе и берете.
Жаль, стоянка маловата,
Юность, жаль, коротковата,
Чистый ветер, честный ветер!
Источник: Библиотека Мошкова
И, слывя знатоком чего-то
Возвышенного и загадочного,
Он знал, что его работа -
Производить впечатленье
То ли професора музыки,
То ли поэта упадочного,
То ли сфинкса, на чьи вопросы
Не ответив, умрет поколенье.
Обожанье он брал, как взятку,
За все - за седые кудри,
За кашель, за остроумье
Парадоксов, за желчи пламя,
И за бархатную крылатку,
И за то, что мозги он пудрил,
Предсказуя, как Нострадамус,
Все, чтов жизни случится с вами.
И, взглянув на мои пятнадцать,
Он сказал мне, что я - скрипачка
И что нечего сомневаться -
Я прославлюсь на полвселенной:
Денег - тачка, поклонников - пачка,
В тридцать лет я умру от сердца,
И останется на пластинках
Мой талант необыкновенный.
Ох, я стала над ним смеяться,
Потому что была подросток,-
В этом возрасте не боятся
Надерзить правотой обидной!
Нет, сказала я, не скрипачкой,
А поэтом я буду просто,
И от злости он чуть не лопнул,
Хоть и был человек солидный!
Но слывя знатоком чего-то,
Идеального и астрального,
Надо помнить, что эта работа -
Производить впечатленье -
Называется фармазонством,
А у подростка нормального
Нюх на это дело породистый,
Как на всякое растленье.
И тогда мой факир набросил
Свою бархатную крылатку!
И все то, что в любви мне будет,
Он предрек, изчезая в тучах.
Завела бы тогда я скрипку!…
Порвала бы тогда тетрадку!…
Ведь последнее предсказанье
Было из наихудших!
И оно совпало случайно
С грубой силою обстоятельств,
И оно случайно совпало
С нежной силою обольщений.
И предстало оно случайно
Не последним из доказательств,
Что поэзия - планом выше
И что сила ее священней!
Источник: Библиотека Мошкова
ПАЯЦ
Он храбрым был. Но притворялся трусом.
Он мудрым был. Но дурака валял.
Кривлялся. Потрафлял жестоким вкусам.
И плоской шуткой с грохотом стрелял.
Козлей козла, ослей осла в загоне,
Слона слоновей - был он в звездный час.
И смачно ржали жеребцы и кони,
В людскую плоть нахально облачась.
Но черный гром ударил в грудь паяца,
И красный шарик разорвался в ней,
И - смерть!… И больше нечего бояться
И быть ослей осла, козла козлей,
Слона слоновей, полосатей черта,
Бодрей блохи, картонней колпака.
И - счастье!… быть собой!… хотя бы мертвым…
Хотя бы после третьего звонка.
Источник: Библиотека Мошкова
Как во сне, в тишине раскаленной,
Оглянувшись на землю родную,
Одуванчик из бездны зеленой
Полетел, не дыша, в голубую.
Подхватили его, укачали
Ветры ясные и дождевые.
Было жутко и дико вначале -
Ведь казалось, что это впервые!