Стиховорения и драмы

Они недвижимо стояли,
Они друг на друга взирали
С слезами в пламеных очах;
Слова, начавшись, умирали
На их трепещущих устах.
Вздохнув, Ровена томны очи
Воздвигла к тверди голубой;
Там вечные светила ночи
Спокойно круг свершали свой.
Вздохнула снова и молчанье
Дрожащим гласом прервала:
«О славянин, я поняла
Твое безмолвное страданье;
Твое чело, твой полный грусти взор,
Сей тихий вздох душевной муки
Сказали мне и грозну весть разлуки,
И вечных слез ужасный приговор.
Ах! сердце вещею тоскою
Давно мне предрекло печаль.
Когда, глядя в туманну даль,
Летела я к тебе пылающей душою,
Когда одна на береге морском
Я о любви, о радости мечтала
Иль звуку милому речей твоих внимала
В восторге сладком и немом;
Тогда, о славянин, казалось часто мне,
Что, тайный ужас навевая,
Носилась надо мной в полночной тишине
Судьбы десница роковая.
Казалось, счастие бежало от меня.
Мне слышались невнятные угрозы,
Из глаз моих лились невольно слезы,
И вздохами вздымалась грудь моя.
Свершилось всё! исчезли сновиденья,
Завял навек надежды ранний цвет;
Ты в брань идешь, тебя зовут сраженья
И славы гибельный привет.
За ней стремясь, средь вихря сеч жестоких,
На грозный пир безжалостной войны,
Ты, может быть, исполнен дум высоких,
Забудешь дочь враждебной стороны.
Умолкнет гром военной непогоды,
И, девою славянскою прельщен,
Под сению и мира, и свободы
Ты вновь начнешь прелестный счастья сон.
Но для меня не возвратится радость.
На сих скалах, далеко от тебя,
В тоске, слезах моя увянет младость,
Кляня любовь, но все еще любя».

Под сенью векового древа
Над скатом мрачным скал крутых
В безмолвии стояла дева
И витязь в латах боевых.
Прискорбен вид Ровены милой;
Склоненный взор блестит слезой;
И витязь бледный и унылый
Глядит на месяц золотой.
Всё тихо; над долиной сонной
Лежит росы серебряной покров,
И пар дымился благовонный
Вокруг увлажненных цветов.
Но вдруг промчался над полями
И тихо зашумел водами
На миг проснувшийся поток.
Со вздохом дева светлы очи
Воздвигла к тверди голубой,
Где вечные светила ночи
Спокойно круг свершали свой;
Со вздохом длинными власами
Слезу с ланиты отерла
И так дрожащими устами
К младому другу начала:
«Вадим! Вадим! Ужели всё свершилось?
Ужель настал разлуки грозный час?
И в мрак густой навеки закатилось
Светило счастия, блеснувшее для нас?
Но ты молчишь... Увы! сие молчанье,
И тяжкий вздох, и полный грусти взор
Сказали мне души твоей страданье
И вечных слез ужасный приговор».

Начало 1820-х годов