Мой напарник обнаружился спереди у машины. Он, или вернее она была погружена в свой смартфон, так что совершенно не услышала моих шагов.
- Какая-то знакомая задница, - произношу подкравшись сзади, и одновременно шлепая по этой самой заднице. – Офицер, не подскажете чья?
- Бля… это не можешь быть ты… - как-то обреченно произнесла Рене Монтойя.
- Но это определенно я, - нагло ухмыляюсь, удерживая руку на одном из ее нижних полушарий и по-хозяйски поглаживая его.
Рене тяжело выдохнула и резко хлестнула ладонями себя по щекам. В следующую секунду она отбила мою руку, развернулась и уперла в меня разъярённый взгляд карих глаз.
- Отставить сексуальные посягательства, офицер! – приказала она, со свойственным латиноамериканским темпераментом.
- Так точно, мэм! – показательно вытягиваюсь по стойке смирно. – Мэм, можно вопрос мэм?!
- Задавайте!
- А в нерабочее время можно до вас домогаться? – и мину попохабней сделать.
- Какая-же ты… девчонка, - прикрыв глаза ладонью произнесла Рене.
- Сработаемся, - уверенно произношу, вновь жамкая ее попку.
1-7
1-7
Дзинь-дзинь!
Противно запищал звонок. Открыв дверь, я не сильно удивился, увидев там солидного мужчину во фраке.
- Мисс Кэтрин, - учтиво склонил он голову.
- Проходи, Валентин.
Отступив на шаг, пропускаю дворецкого моей мачехи внутрь квартиры, и одновременно кладу пистолет обратно в специально организованный в тумбочке тайник.
Валентин всегда производил на меня хорошее впечатление, возможно из-за спокойной манеры держать лицо в любых возможных ситуациях. А еще он часто исполнял роль моего водителя. Поэтому его появление на моем пороге почти сразу дало мне представлении о вечере что мне предстоит провести.
Но давайте по порядку.
Почти что месяц уже прошел с того момента как я вышел на работу. Я не отлынивал и старательно пытался подойти ко всему этому. Штудировал дома предписания для полисменов, изучал законы и все такое. В патрулях вел себя прилично. Во всем слушался своего напарника, и даже почти не приставал к ней. И честно признаюсь, последнее было сложнее всего.
Полиция качественно отличалась от армейской академии в плане толерантности. Геев и лесбиянок здесь тоже не сильно жаловали, но хотя бы работы из-за этого лишиться было не так просто. Собственно, здесь спокойно можно было выставлять свои сексуальные предпочтения на показ, и за это никто не имел права тебя уволить. Теоретически.
Но был другой нюанс. Комиссар Гордон очень неодобрительно смотрел на моменты, когда личные отношения мешают исполнять долг. Так-что было весьма вероятно, что если кто-то узнает о наших с Рене отношениях, то команду расформируют и назначат нам новых напарников. Моя ручная латинка неоднократно напоминала мне что весьма огорчиться, буде такое случиться. Монтойя вообще сначала подумывала “отказаться” от меня, разубедило ее только мое образцовое поведение.
Рене относительно давно работала офицером полиции, и, по ее словам, была близка к повышению, к заветному званию детектива. По сути то что ей дали на воспитание такого зеленого новичка как я говорило само за себя. Девушка надеялась на то что если хорошо подготовит меня, то через годик-два повышение будет в ее кармане.
Понятное дело каким-то образом дискредитировать ее я не хотел. И хоть ее подтянутая попка так и манила мои руки к себе, но я старательно держался, только изредка позволяя себе пошалить, когда, естественно, был уверен, что нас никто не видит.
Также я познакомился с ребятами из SWAT. Почти все они были адекватными личностями. С четырьмя мужиками я довольно быстро нашел общий язык, а вот с мужицки выглядящей бабой мы так и не наладили общие мостики. Элизабет оказалась той еще сукой. Хотя должен признать в профессиональном плане придраться к ней было невозможно, плюс она не давала своему сволочному характеру как-то влиять на рабочие отношения.
Мы с ребятами довольно много времени тратили на слаживание. Когда ты двенадцать часов в сутки сидишь в ожидании вызовов… ну должен признать, это слегка нервирует. Даже меня, учитывая то что я, как и обещал Гордон еще не поучаствовал в реальном деле. Меня если и брали на вызов, то я все время сидел в бронированной машине. Хотя чаще всего приходилось отсиживаться на базе, подальше от искушения, так сказать.