Выбрать главу

И в этот момент она вздрагивала и просыпалась. Здесь же все было чужое, хотя и прошло десять лет, как она уехала из дома. Привычка — это не то же, что голос крови, голос Родины. Все равно будет тянуть туда, где плохо, тяжело, но счастливо. Коротко, дня два-три, но зато это не сравнимо ни с чем. Никакие деньги и удовлетворенные амбиции этого дать не могут. Дома бы побывать… Дома… В Горетовку же Ольгу не тянуло вовсе. Ехать в деревню, к женщине, которая относится к ней с такой неприязнью… Нет уж, увольте! Она так и сказала:

— В Горетовку я не поеду.

— Но надо же ей сказать.

— Скажи сам.

— Тут нужна женская деликатность.

— Позвони ей.

— Э-э-э… — он замялся. — Его тело… то есть то, что от него осталось… лежит в морге. И перед тем, как… Надо бы провести опознание.

— Считай, что я его опознала.

— Ты не понимаешь! — Он вскочил и забегал по кухне. — Ну как ты не понимаешь?! Мы должны знать наверняка, он это или не он!

— А кто же еще? Кому придет в голову спалить дом? Он это сделал мне назло.

— Дура!

— Я ему никто. — Она проигнорировала оскорбление. Не то время, чтобы обращать внимание на пустяки. — И похоронами заниматься не обязана.

— А как же его ребенок?

— Какой ребенок?

— Ты же сказала, что беременна.

— Мало ли что я сказала. И вообще. Он детей не хотел. Обо мне не позаботился. С какой стати я должна теперь им заниматься?

— Оленька… Так надо, понимаешь?

— Кому? — она смотрела в упор.

— Нам. Надо туда съездить.

— А почему ты не можешь поехать один?

— Я не хочу тебя оставлять в таком положении, одну… — мялся Ладошкин.

— Я же тебе сказала: нет никакого положения.

— Давай так. Отныне мы всегда будем вместе.

— Ты мне что, предложение делаешь?

— Э-э-э…

— Я согласна.

Она тоже встала. Смотрела сверху вниз, ростом он был ниже. Ладошкин отвел глаза:

— Ну? Когда мы распишемся?

— Э-э-э…

— Мне нужны новые документы. Хорошо, что я не поторопилась. Это будет кстати: новая фамилия и прописка. Здесь, в этом доме. Ты ведь пропишешь у себя жену? Недельки через две. Так? И ты признаешь своим ребенка?

— Ты же только что сказала…

— Мало ли что я сказала! Я сказала, что не поеду в Горетовку. А теперь говорю: поеду. Если ты так на этом настаиваешь. Гормоны, понимаешь? С беременными это случается. Но сначала я позвоню Марусе. Мне надо привести себя в порядок.

Он без сил опустился на стул и вытер со лба пот. Ольга ушла в гостиную, где остался мобильный телефон. Набрала номер и услышала знакомый голос:

— Маруся, ну куда же ты пропала?

Никто уже и не помнил, как на самом деле звали этого странного человека. Всех своих многочисленных клиенток, независимо от возраста и положения, он звал Марусями. Это имя к нему и прилипло. Маленький, полный, но подвижный, словно ртуть, и глаза такие же, блестящие, металлические, пегие волосы стянуты на затылке в хвост простой аптекарской резинкой. Эта копеечная резинка уже стала достопримечательностью салона, где самая дешевая стрижка стоила четыреста долларов. Всем своим клиенткам Маруся был лучшей подружкой, они охотно с ним откровенничали. Ходили слухи, что он гей, но это мало кого волновало. Его сексуальная ориентация и то, как он проводит свободное от работы время. Во время сеанса Маруся никогда не говорил о себе, только о женщине, над головой которой колдовали его руки. Качество бесценное в век безмерного эгоизма, когда людей интересуют только они сами, их собственные достижения и проблемы. Запись к Марусе была на месяц вперед, Ольге повезло, что было лето и многие клиентки разъехались. Кто по модным Л»рортам, кто по дачам. Договорились быстро, после чего она пошла объясняться с Лешкой.

Тот выглядел неважно. Пил какие-то таблетки и морщился.

— Что с тобой? — спросила она равнодушно.

— Так. Пустяки. — Упаковка мгновенно исчезла со стола.

— Маруся примет меня послезавтра. Так что можем съездить в Горетовку хоть сегодня.

— Да? — он откровенно обрадовался.

— А лучше завтра, — мстительно сказала она, решив его еще немного помучить. — А сегодня поедем в магазин.

— В холодильнике полно продуктов, — попытался возразить он.

— А мне хочется чего-нибудь такого… особенного… Ну, ты понимаешь.

— Так ты беременна или нет?

— Догадайся. Ха-ха!

— Мне надо позвонить, — пробормотал он.

— Кому? Гинекологу?

Теперь он смотрел на нее со злостью и даже не сдерживался. «Жених! — усмехнулась она и мстительно подумала: — Это тебе за предательство. Впрочем, о чем это я? Предать можно друга, жену, любимого человека. А я ему никто. И всегда была никто. Так что, все правильно».