После выписки из больницы я постепенно восстанавливал работу с клиентами, однако благодаря личному мототранспорту я стал более мобильным, и смог обслуживать большее количество… Нет, не только женщин, появились в моей базе и мужчины. Вернее, мужья моих некоторых клиенток, которые тоже были не прочь выглядеть стильно и модно, невзирая на свой статус. А может быть, отчасти и поэтому, ведь опрятный внешний вид всегда вызывает симпатию, излишняя строгость в образе может порой и навредить, особенно если приходится много общаться с людьми. Этим мужьям я не только причёски колдовал, но и помогал подбирать одежду, парфюм и так далее и тому прочая. У одной из клиенток муж — заведующий овощебазой — был по национальности армянином, так она уговорила его избавиться от части волосяного покрова. Он и впрямь по степени волосатости напоминал обезьяну. Когда я пластами отдирал засохшую на его теле и конечностях сахарную пасту — орал бедняга буквально благим матом. Причём, как я понял, на армянском.
Один из таких мужей оказался генералом артиллерии в отставке. Валерий Иванович Кузьмин был мужиком простым, со мной сразу перешёл на «ты». С седыми висками, высокий, хотя и с небольшим брюшком, он любовался на своё отражение в зеркале, одёргивая импозантный, подобранный мною в канун какого-то мероприятия костюм, и спрашивал:
— А давно ли ты, Алексей, в настоящей бане парился? Давай-ка я тебя в одно место свожу, ей-богу, потом будешь просить снова туда привести.
Этим местом оказалась уютная банька при бассейне «Москва». Того самого, на месте которого прежде стоял храм Христа Спасител, и который в 90-е заново отстроят… Или не отстроят. Не суть важно, сейчас на этом месте располагалась огромная акватория под открытым небом, вода в которой в холодное время года подогревалась, и здесь всегда было многолюдно, особенно по выходным. Сегодня как раз было воскресенье, народ развлекался по всем секторам, включая прыжковую вышку в самом центре бассейна.
Баня же располагалась в административном здании. В прежней жизни у меня был знакомый при финской сауне с бассейном, куда я наведывался когда с очередной спутницей, когда с друзьями или вообще один. Мне нравилось забраться на самую верхнюю полку и чувствовать, как сухой жар пробирает тебя до самых костей.
Здесь же была русская баня с печкой-каменкой, а банщиком и одновременно массажистом — некто Андрей: кряжистый, словно бывший борец, немногословный и знающий своё дело человек. Всем гостям он выдал специальные войлочные шапочки. Компания подобралась солидная, хотя и разношерстная. Честно говоря, я так и не понял, что объединяло всех этих людей, на почве чего они сошлись. Помимо нас с генералом попариться прибыли заведующий продуктовой базой Лев Борисович Хайкин, врач-венеролог Анатолий Михайлович Гусь, замминистра тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР Иван Васильевич Утехин, известный хоккейный тренер Аркадий Иванович Чернышёв…
(У динамовцев своя сауна есть отличная, но Аркадий в нашей компании свой человек, пояснил Кузьмин).
Ещё один — пузатый мужик с длинными, собранными в хвостик волосами, окладистой с проседью бородой и простым деревянным крестиком на волосатой груди, оказался отцом Никодимом, служившим настоятелем где-то в Подмосковье. Я изрядно удивился, не понимая, что может духовное лицо делать в компании светских персонажей, но генерал, заметив моё изумление, с улыбкой подмигнул и прояснил ситуацию:
— Когда-то отца Никодима звали Николаем, и служил он у меня в подчинении. Я к 45-му до подполковника дорос, а он до капитана. Как он своим голосищем в атаку роту поднимал… Мы с Колей, считай, всю войну прошли от Москвы до Праги. А потом он решил, что пора грехи замаливать, в попы подался.
— Не в попы, а в священнослужители, — подняв указательный палец, прогудел отец Никодим.
— Хрен редьки не слаще, — расхохотался генерал. — И ведь, что интересно, Успенский пост на дворе (верно, Коля?), а он в парилку.
— Бог не выдаст, — размашисто перекрестился батюшка.
Я же был представлен моим благодетелем как гений парикмахерского дела, которого он решил познакомить с настоящей баней.
— А потом можно и в бассейн окунуться, — добавил Кузьмин.
— Сперва был храм, потом — хлам, а теперь — срам, — прокомментировал отец Никодим.