— А при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
— Гражданин начальник, — вмешался Кистенёв, — может, снимете с меня «браслеты»? А то руки уже затекли — сил нет.
Муромский по кивку полковника достал ключи, и вскоре Игорь Николаевич разминал затёкшие запястья, непроизвольно кинув взгляд на циферблат своих «Patek Philippe». Находился он здесь уже почти два часа.
— Интересные у вас часики, гражданин Кистенёв. Позвольте полюбопытствовать?
Игорю Николаевичу ничего другого не оставалось, как расстегнуть клипсу кожаного ремешка и протянуть дорогущий хронометр полковнику. Тот с любопытством принялся разглядывать циферблат и обратную сторону корпуса.
— Ого, Швейцария! Что-то подсказывает мне, Игорь Николаевич, что стоят такие часики ох как недёшево. Сколько, если не секрет?
— Без понятия, друг подарил, — пожал плечами задержанный.
— Всем бы таких друзей, — хмыкнул Костенко, положив часы на стол. — Пусть пока полежат здесь, целее будут… Итак, Макар Евгеньевич и Андрей Викторович, я повторяю свой вопрос: при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданином Кистенёвым?
Следующие четверть часа Игорь Николаевич выслушивал откровения своих бывших подельников. Неохотно, без лишних подробностей, изредка подбадриваемые полковником и под скрип шариковой ручки капитана, они выдавливали из себя признательные показания, включая гибель Валентина при экспроприации воровского общака. Наконец их красноречие иссякло, и они снова понуро опустили головы.
— Гражданин Кистенёв, вы подтверждаете сказанное Бердычевым и Дёминым?
— Ни в коем разе, гражданин начальник. Не знаю, что или кто заставило этих молодых людей сочинять такие небылицы, но всё ими сказанное никакого отношения ко мне не имеет. Они меня явно с кем-то спутали, и я бы попросил в их аферы меня не впутывать. Я простой дворник, живу тихо, никого не трогаю.
Костенко сдержанно вздохнул и кивнул капитану:
— Муромский, скажите, чтобы задержанных увели, только пусть сначала подпишут протокол.
Проводив взглядом понурых парней, он сцепил пальцы в замок, подался вперёд и ледяным взглядом уставился на сидевшего напротив арестанта.
— Простой дворник, говорите? А до этого бульдозерист на прииске «Нижний Куранах» в составе треста «Алданзолото», еще раньше трудились на велозаводе… Я ничего не упустил?
— Всё верно, — спокойно ответил Кистенёв, понимая, что его «липовую» биографию уже наверняка пробили.
— Только вот в городе, который вы указали как родной, ни в одном ЗАГСе Игорь Николаевич Кистенёв 1923 года рождения не числится. Есть один полный ваш тёзка, но он ходит в детский сад. Что интересно, у него родимое пятнышко на правом виске такое же, как у вас. Странное совпадение, не находите?
— Действительно, странное, — пробормотал экс-банкир, делая усилие, чтобы на лбу не выступила испарина.
— Далее, ни на каком прииске вы никогда не работали, и дворником при ВДНХ тоже, хотя и числитесь в этой должности. Что интересно, по уголовным делам вы тоже не проходили, ваше фото мы разослали от Калининграда до Владивостока. Может быть, всё-таки поделитесь своей истинной биографией? Право слово, хотелось бы побольше узнать про столь разностороннюю личность. Кстати, вот, поглядите, — Кистенёву кинул взгляд ан придвинутый лист, — это показания некоего Виктора Белова. Знакомая фамилия? Вы ему представились сотрудником Комитета госбезопасности. И он поделился с нами своими подозрениями, что именно вы могли быть причастны к смерти гражданина Рыбакова.
— Ещё и «мокруху» на меня вешаете? Ну спасибо, гражданин начальник. А кроме слов есть какие-то доказательства? Отпечатки моих пальчиков имеются? Вот и не надо… А насчёт дворника верно, попросил оформить, чтобы в тунеядцы не записали. Но с приисками и велозаводом вы, промашку дали, работал я там, гражданин начальник. Видно, плохо отделы кадров смотрели, должно быть и у тех, и у вторых записано.
— Отделы кадров смотрели хорошо, а вот вы что-то скрываете, и нам очень хотелось бы узнать, что именно.
— Гражданин начальник, — устало вздохнул Кистенёв. — всё, что хотел сказать — я сказал, больше добавить мне нечего. А фантазия этих молодых людей пусть останется на их совести. И вы либо предъявляете мне обвинение, либо отпускаете с извинениями на все четыре стороны.
Полковник откинулся на стуле, Муромский, не двигая головой, медленно переводил взгляд с Костенко на задержанного. Молчание длилось минуты две, после чего наконец полковник движением головы предложил Муромскому выйти из комнаты и, оставшись с Кистенёвым с глазу на глаз, хлопнул ладонью по столу: