— Значит, он женился в Вегасе… никогда не думал, что люди так поступают на самом деле?
— И я сказала так же!
— Вот же идиот. Мне никогда не нравился этот парень, — говорит Тедди. Но это не приносит облегчения. Как бы ни хотелось поливать Скорпиуса грязью, мне неприятно слышать, когда это делают другие. Я так запуталась. И отчаянно ненавижу себя за то, что пытаюсь его защищать. — Так ты собираешься в Нору на Рождество?
— Конечно, — мы приходим к бабуле и дедуле на каждое Рождество. Обычно, Скорпиус приезжает на день, но уверена, что в этот раз он предпочтет отметить с Дэйзи. Меня тошнит каждый раз, как я думаю о них. В моей голове уже сложился образ коровообразной женщины, фута на три выше Скорпиуса и в четыре раза шире.
Мы с Эйданом отправляемся домой около семи. Мысли о приближающемся Рождестве не дают ему покоя, а вот я никак не могу прогнать из головы мысли о молодой чете Малфоев. Я ненавижу Скорпиуса за это. Почему именно я должна рассказывать обо всем Эйдану? Мне вечно приходится разгребать дерьмо, в то время, как Скорпиус всегда кажется идеальным, принося подарки и угощая шоколадом в десять вечера.
— Мама, а почему меня зовут Эйдан Уизли, тогда как папу не зовут Скорпиус Уизли? — спрашивает у меня Эйдан, когда мы заходим в квартиру. — Ведь Ремуса зовут Ремус Люпин, а дядю Тедди — Тедди Люпин. И у папы моего друга Генри та же фамилия, что и у него.
Вот видите, именно мне приходится разбираться с подобными вопросами.
— Ну… мама и папа Ремуса женаты, поэтому у них одинаковые фамилии. Когда люди женятся, мама обычно берет фамилию мужа. А потом они передают эту фамилию своим детям.
— Но ты и папа не женаты, — подмечает Эйдан.
— Верно, - говорю я, — поэтому мы решили дать тебе мою фамилию.
— Почему?
Тот, из-за кого мне надо отвечать на это «почему», должен гореть в аду.
— Потому что… а тебе нравится быть Уизли? — вместо этого спрашиваю я.
— Ага, нравится, — отвечает Эйдан, даже не задумываясь.
— Вот и мы знали, что ты предпочел бы быть Уизли. Никто не захотел бы быть Малфоем.
Ну, кроме Дэйзи, видимо. Я никогда даже не встречала эту женщину, но не думаю, что в моей жизни встречались люди, которых я ненавидела бы с такой силой.
— Я рад, что ты дала мне свою фамилию, — говорит Эйдан.
Теперь, когда он сидит, я ощущаю, что сейчас самое лучшее время все ему рассказать.
— Эйдан, твой папа женился, — говорю я ему прямо. Он хмурится.
— Но… я думал, что папа и мама поженятся, — делает он закономерный вывод. — Он женился на тебе?
— Нет. Он женился на женщине по имени Дэйзи, — говорю я, и он морщит нос при этом имени.
— Значит… если мама и папа поженятся… значит, теперь она моя мама?
Какой сокрушительный удар.
— Она никогда не будет твоей мамой, — яростно говорю я, — я всегда буду твоей мамой.
Только в случае, если бы она выносила его в течение девяти месяцев в своей матке, только тогда бы она имела право называть себя его матерью.
— Почему он женился? — спрашивает Эйдан. — Я… я хотел, чтобы ты стала его женой.
— Знаю, — обнимаю я его, — прости, дорогой. Мне так жаль.
Это моя вина. Я все испортила. Почему я тогда просто не могла сказать «да»?
— Знаешь что, Эйдан? — говорю я ему, продолжая обнимать. — Твой папа собирается забрать тебя завтра, чтобы провести с тобой Сочельник. Я заеду за тобой завтра вечером, и мы будем дожидаться прихода Санты, как делали это в прошлом году. У нас будет самое лучшее Рождество, обещаю.
— Как думаешь, я получу щенка, как Ремус? — взволновано спрашивает он.
— Э-э… я… — он смотрит на меня с такой надеждой в глазах. — Да. Непременно.
Вот же дерьмо.
========== 3. Шишуга и корова ==========
— Мне нужен щенок, — задыхаюсь я, вбежав в магазин во время обеденного перерыва. Маггловский зоомагазин полон людей, совершающих свои последние предрождественские покупки. Женщина передо мной купила красно-белое пальто, которое, как я понимаю, предназначено для ее миниатюрной собачки. Почему люди чувствуют необходимость покупать подарки своим домашним любимцам?
— Привет! Добро пожаловать в «Лучезарный питомник»! С Рождеством, чем я могу вам помочь? — очень веселый парень добродушно усмехается мне из-за стойки. Мне все равно, что сейчас канун Рождества, я готова устроить ему мучительную смерть. На нем шляпа Санты, и это именно то, что мне требуется в «Лучезарном питомнике».
— Мне нужен щенок! — сердито повторяю я.
— Конечно же! Но прежде чем вы примете решение о том, какого щенка вы хотите купить, я обязан, как сотрудник «Лучезарного питомника» и как любитель собак, — подмигивает он мне, — сообщить вам, что щенки они не только на Рождество, а на всю жизнь. Это огромная ответственность. Они требуют постоянного ухода — это все равно, что завести ребенка! — о да, именно это-то мне и нужно.
— Верно…
— Вы уверены, что готовы взвалить на себя эту ношу?
— Да, уверена! — рычу я.
— Хорошо, — с радостным воодушевлением, он хлопает в ладоши. — У нас представлен обширный выбор пород — лабрадор, золотистый ретривер, эльзасец…
— Маленький, — перебиваю я его, — мне нужен очень маленький щенок, который сильно не вырастет и который, предпочтительно, сдохнет в течение ближайших нескольких недель. Скажите, какая у вас самая маленькая и самая больная собака?
Человек, имя которого «Привет, я Джастин, и я здесь, чтобы вам помочь!» смотрит на меня так, словно я только что сбила его мать на грузовике.
— Простите? — заикается он. — Вы хотите умирающую собаку?
— Нет, — шиплю я, чтобы он только не расплакался, ведь его нижняя губа уже дрожит. — Мне просто нужна маленькая собака, ладно?
Он все еще с подозрением разглядывает меня. Похоже, думает, что я какая-то ненавистница собак. Я не ненавижу собак. У меня была собака, и я любила его. Я просто не хочу воспитывать собаку и пятилетнего сына в маленькой и грязной квартире.
— Видите ли, Джастин, — подгоняю я его, — я тороплюсь. Мне нужна маленькая собака, ладно? Вы сможете мне помочь?
Все еще настороженно косясь на меня, Джастин продолжает пояснять отличия той или иной породы. Мне уже надо быть через пятнадцать минут в больнице, поэтому я поторапливаю его и практически не слушаю лекцию о том, что собаке нужны любовь и общение, и что с ними нужно ежедневно гулять, а еще их регулярно надо кормить и дальше в том же духе.
— Да, мне все это известно, — уверяю я его. — Могу я просто посмотреть на щенков, пожалуйста?
Джастин выводит меня к уличным вольерам, где они держат собак. Все поделено на секции по породам, а в саду копошатся в траве маленькие щенята. На самом деле они весьма милые. И маленькие.
— Это Кавалер-кинг-чарльз-спаниели, — поясняет Джастин, — очень милые собаки, и они не вырастают большими, и цена на них всего лишь 250 фунтов.
Я сбиваюсь с шага и смотрю на Джастина, который и сам выглядит, как щенок со своими длинными волосами, падающими на лицо, словно уши.
— 250 фунтов? — восклицаю я.
— Это щенки с родословной, — говорит он мне, словно подразумевает, что если я хочу найти что-то подешевле, то мне стоит обратиться в центр спасения животных…
Он смотрит на меня так, словно я нищая. Я бедная, но все равно не хочу, чтобы люди на меня смотрели так. Словно я не достойна породистых собак, и все, чего я заслуживаю — это какую-то потрепанную жизнью дворнягу из приюта. Тем не менее я не готова отдать 250 фунтов за чертову собаку.
— А у вас есть что-нибудь подешевле? — спрашиваю я.
— У нас все собаки породистые и с родословной, — напыщенно отвечает мне Джастин.
Даже здесь приходится сталкиваться с чистокровными заморочками. Если бы я хотела чистокровную собаку, я бы взяла себе Драко Малфоя. Я ухожу из «Лучезарного питомника» без собаки, и несусь со всех ног в Мунго, делая зарубку в памяти, что надо непременно записаться на занятия по аппарации, как только появится свободное время. К тому моменту, как я добираюсь до работы, обеденный перерыв закончился вот уже минут как с десять, и, к сожалению, целительница Сатана стоит перед стойкой администратора. Несмотря на то, что она фактически не моя начальница, она не упускает возможности ткнуть меня носом в мои косяки.