— Не знаю, с моей точки зрения, вы именно просрали это дело. Я надеюсь, такое больше не повторится.
— Вы полагаете, что судья не дал нам отсрочку исключительно по моей вине?
— По-моему, двух мнений тут быть не может.
— Все, что я говорила на суде, было абсолютно правильно. Это моя работа — задавать вопросы. Правила ведения заседания я знаю не хуже судьи, они не должны нарушаться. Возражая против привлечения слухов в качестве доказательств, я тоже была права. Так бы на моем месте поступил всякий хороший прокурор: нужно нейтрализовать все улики, которые могут повредить делу.
— Помнится, вы заявили судье, что он не помнит элементарных правил и что вы готовы дать ему пару уроков.
— Не передергивайте! Я сказала: «Ваша честь, я бы хотела проверить, что вы верно понимаете правила, — нужно убедиться, что мы говорим об одном и том же». По-моему, вы переврали мои слова.
— Ну ладно. Послушайте, прокурор, — заявил Майк, наклоняясь к Джейн. — Я знаю, что для вас это будет просто-напросто еще один день, проведенный в суде. Один из многих. Для меня — нет. Вы это понимаете? Погибший был полицейским, это мой товарищ. Если у вас отшибло память, напомню, что мы, полицейские, не любим, когда убивают кого-нибудь из наших. Виновные должны понести ответственность.
— Да? — Джейн сделала шаг назад. — Если у вас, инспектор Миллбанк, отшибло память, я вам напомню, что этот полицейский обманывал свою жену. Не кажется ли вам, что он и сам был немного виноват в том, что попал в такое неприятное положение?
В армии за измену можно пойти под трибунал. Там это считается серьезным преступлением. Попав к штатским, Джейн с отвращением выяснила, что здесь измена законному супругу вовсе не считается криминалом. Общественное мнение, может быть, и осудит (может быть!), но под арест изменника никто не посадит. Измена перестала быть преступлением, наказуемым по закону. А чего еще можно было ждать от штатских, превыше всего ставящих собственное удовольствие и хором думающих: «Если тебе это нравится — делай!»
— Как бы вы ни относились к нарушению супружеской верности, убивать за это нельзя, — ответил Миллбанк.
— Думаю, что многие женщины с вами не согласятся, инспектор.
— Вы, видимо, тоже?
Лифт снова остановился на их этаже. На этот раз инспектор все-таки зашел внутрь. Джейн с ним не попрощалась (для этого она была слишком разгневана), она просто стояла и смотрела на него, пока кабина не закрылась. После этого, высоко подняв голову, направилась обратно в кабинет. Никто не должен заметить, что она только что ругалась с инспектором Миллбанком.
Она сидела в кабинете и дырявила взглядом телефон. Как он посмел?! Нужно сообщить в Отдел служебных расследований, что инспектор Миллбанк грубо разговаривал с прокурором. Джейн уже сняла трубку и набрала три цифры, как вдруг в кабинет вбежала Марси и выхватила телефон у нее из рук.
— Джейн! Смотри! Первый снег!
Прокурор посмотрела в окно. Действительно, пошел снег. Джейн перевела взгляд на Марси. Неужели это образец для подражания? Это то, чего хотят мужчины? Все время болтать о себе, о своем весе и о своих покупках? Марси беспрестанно покупала через Интернет какой-то ужасный хлам. Джейн часто приходилось подписывать за нее квитанции о получении — и даже это ей было стыдно делать. «Это не мне, — неизменно заявляла прокурор. — Эти часы с кукушкой и диски «Абба» заказал кто-то из моих коллег».
— А чему ты удивляешься? На сегодня же обещали снег.
— Да, но ты разве не слышала последний прогноз погоды? Теперь синоптики обещают буран. Снег будет идти до понедельника.
— Какой еще буран? Как это может быть? У меня процесс в понедельник начинается, — застонала Джейн.
— Как хорошо, что свадьба у меня назначена не на эти выходные! — воскликнула Марси.
«Ну вот, начинается!» — с досадой подумала Джейн.
— Нет, ты только вообрази, Джейн! Ветер и дождь испортят прическу, открытое платье не наденешь. Только подумай — входишь в церковь, закутавшись в шерстяное одеяло.
«Как жаль, что нельзя заставить тебя войти в церковь с кляпом во рту!» — подумала Джейн.
Глава девятая
РОК. Надеюсь, ты здесь немного приберешься.
Когда Джейн вернулась к себе домой, миссис Карнс еще не ушла. Девушка едва удержалась, чтобы не накричать на нее. «У меня был тяжелый день, я хочу побыть одна!» — застонала Джейн про себя.