Ранний этап: полное господство руководителя государства
Ранний этап плановой экономики можно описать в виде своего рода социальной игры, где одна довольно небольшая группа личностей изначально захватывает контроль практически над всеми активами в экономике (или, скорее, над тем, что осталось от этих активов после восьми лет войны). Мы не будем пытаться выяснить, как такое вообще могло произойти, мы просто примем этот факт за исходную точку нашего анализа. К концу 1920-х и началу 1930-х годов практически все производственные фонды твердо находились в руках высших эшелонов аппарата Коммунистической партии, или даже в руках одного человека, Первого Секретаря Коммунистической партии, впоследствии Генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Джугашвили (Сталина), который имел абсолютную и неограниченную власть. Это владение распространялось не только на материальные активы, но также и на значительную часть рабочей силы. Исследования последнего времени, раскрывшие секретные документы Политбюро, ясно свидетельствуют о том, что концентрационные лагеря были не только средством репрессий против политических диссидентов, но и важными элементами экономического планирования. Количество рабской рабочей силы, искавшей золото на Магадане, рубившей лес в сибирской тайге, строившей дороги, железнодорожные пути, каналы и т.д., не только учитывалось в пятилетних и ежегодных планах, но и планировалось по численности и по производимой продукции. Считается, что примерно от десяти до одиннадцати миллионов человек (6 — 7 % от численности всего населения) постоянно содержались в рабочих лагерях, а так как из-за суровых условий труда и недоедания уровень смертности в лагерях был очень высок,27 необходимо было находить новых «врагов народа» в постоянно планируемых количествах. Такой цинизм трудно представить, но тем не менее остается правдой, что всем местным отделам НКВД (Народного Комиссариата Внутренних Дел, предшественника печально известного КГБ) спускались нормы (плановые задания) по обнаружению «врагов народа» и отправке их в лагеря. Если такие нормы не выполнялись, в лагерь легко мог угодить сам начальник местного НКВД. Не удивительно, что людей арестовывали и приговаривали к каторжным работам под самыми удивительными предлогами28. Нас интересует в контексте данной книги, что все это представляло собой почти неприкрытое рабство, и все это показывает, как далеко простиралась власть Сталина над активами плановой экономики.
Даже помимо этих миллионов рабов, число которых постоянно и намеренно поддерживалось на одном уровне, Сталин владел и большей частью оставшейся рабочей силы. Например, крестьяне в колхозах не имели права передвижения за пределами своих деревень и часто работали всего лишь за обеспечение основными продуктами питания в натуральной форме (не так уж это и отличается от положения крепостных в XVI и XVII веках!). Даже рабочие и инженеры в больших городах подвергались строгому ограничению свободы передвижения в виде печально известного института прописки29. Такие строгие ограничения на использование неотделимого производственного актива — своей рабочей силы — показывают, как строго осуществлялось «общественное владение» всеми активами общества. Все неутвержденные государством сделки с ресурсами, сырьем, готовыми продуктами, полуфабрикатами, машинами и оборудованием, если они выплывали наружу, служили причиной строгого наказания, включая вполне реальную возможность смертной казни.
27
Согласно свидетельствам бывших узников, на магаданских золотых приисках ежегодно умирали почти треть заключенных. Так как наименьший срок заключения составлял пять лет, это означает, что теоретически вероятность выживания для всех заключенных равнялась нулю. Магадана боялись из-за исключительно высокого уровня смертности, но и в других местах уровень смертности был высок, хотя, возможно, и не настолько.
28
Например, дед одного из авторов этой книги умер от недоедания в Воркутинском лагере, отбыв четыре года из пятилетнего приговора. Приговор он получил «за потерю классовой бдительности». Проще говоря, его отправили на смерть в Воркуту просто потому, что он не сумел обнаружить и доложить о якобы имевшемся «заговоре» «врагов народа» из числа его знакомых (явно, что кто-то другой сделал эту работу).
29
Согласно прописке городские жители не могли переселяться в другие города иначе, как получив там работу. В то же время для большинства работодателей прописка в городе, где находилось предприятие, была абсолютным предварительным условием для наема работника. Таким образом, любой человек, захотевший сменить место жительства, попадал в порочный круг, еще более усугублявшийся драконовским положением о том, что любой человек, не имевший официального места работы, мог быть отправлен в тюрьму только на этом основании (так же как и за нарушение правил прописки!). Таким образом, в 1964 году (уже после смерти Сталина) будущий лауреат Нобелевской премии поэт Иосиф Бродский был приговорен к пяти годам ссылки за то, что не имел работы. Его заявление о том, что он поэт, не произвело впечатления на судью, которая якобы заявила, что в ее списке официальных профессий такая не значится (для того, чтобы считаться поэтом, человек должен был быть членом официального Союза писателей и писать в духе «социалистического реализма»).