Цилиндр был почти до краев наполнен прозрачной жидкостью. В центре него, поддерживаемый сетью полупрозрачных нитей, висел темно-красный объект, размерами и формой напоминающий сцепленные в замок руки. Объект пульсировал — причем сначала сжималась одна его часть, потом другая.
— Это работает в жидкой среде? В полной изоляции? — спросила Соренсон.
— Прибор работает в жидкой среде, — ответила Урла, скрестив верхнюю пару рук на груди. Потом она толкнула пластиковый листок с цифрами спецификаций через стол. Соренсон взяла его, просмотрела и передала назад одному из инженеров. — Если его выставить на воздух, он быстро высохнет и выйдет из строя.
— Он не слишком мощный, — заметил один из инженеров. Урла сердито посмотрела на него.
— Большой мощности от него и не требовалось, — резко отозвалась она. — Мы руководствовались полученными от вас данными. Главное требование — долговечность и надежность, а не мощность. Насос не имеет движущихся частей и способен непрерывно функционировать в течение ста лет без каких бы то ни было неполадок.
— Даёте гарантию? — спросила Соренсон.
— Даём гарантию, - ответила Урла.
— Как он работает? — спросила Соренсон, внимательно разглядывая насос сквозь прозрачную жидкость.
— Это электрочувствительный гель, — объяснила Урла. — Когда через него течет ток, гель сжимается. Когда ток пропадает, гель расширяется.
— Сразу весь?
— Нет, частями. В ваших спецификациях речь шла о четырех нагнетательных камерах, каждая из которых сжимается и расширяется независимо, но в определенной последовательности. Образец сконструирован в полном соответствии с этими требованиями.
— Гель химически нейтрален? — спросила Соренсон.
— Абсолютно нейтрален.
— Это нужно проверить.
Урла встала и, оперевшись на хвост, выпрямилась.
— Конечно, — сказала она. — Если анализ вас удовлетворит, мы продадим вам всю производственную документацию и лабораторные образцы.
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты. Соренсон продолжала изучать насос в демонстрационном цилиндре.
— Но зачем это нам нужно? — спросил инженер и помахал в воздухе листком со спецификациями. — У нас есть насосы гораздо лучше и мощнее, которые работают почти так же долго. Не понимаю, как это можно использовать в промышленном производстве?
Соренсон продолжала смотреть на насос, заворожённая его медленным ровным ритмом.
— Вы хороший инженер, Гарри, однако мыслите слишком конкретно — либо белое, либо черное.
— Я мыслю как инженер.
— Вот именно. Как раз поэтому меня, а не вас, поставили во главе делегации. Забудьте о насосе. Это лучше. Это искусственное человеческое сердце, полностью пригодное для пересадки…
Доклад о торговых переговорах ООН — Тиденг, доктор Каролин Соренсон, глава делегации, синий ящик, только для глаз Генерального Секретаря, выдержки:
«…Экономические перспективы человечества в межзвездной торговле представляются блестящими. Тиденгские торговцы приобрели большое количество образцов различных земных товаров, в том числе керамику, текстиль, оборудование для контроля технологических процессов и крепкие спиртные напитки (в частности, скотч). В обмен мы получили различные продукты высоких технологий, такие, как полностью пригодное для пересадки искусственное человеческое сердце…»
«…Единственным товаром, который тиденги отказались продать, оказалась технология производства межзвездного двигателя. Разведывательные операции в этой области также к успеху не привели…»
«Вывод: земная продукция потенциально способна завоевать широкий межзвездный рынок. Однако, мы можем доставлять свои товары на этот рынок исключительно через посредство тиденгов. Это ограничит наши торговые возможности и уровень потенциальной прибыли до тех пор, пока мы не разработаем собственный межзвездный двигатель.»
«Предложение: с нашим ведомством входили в контакт представители членов Совета Безопасности, а также Японии, Германии, Индии и других ведущих индустриальных стран. В соответствии с вашими инструкциями мы ознакомили их с настоящим отчетом. По их единодушному мнению объединение усилий по разработке межзвездного двигателя было бы очень желательно. Наш анализ свидетельствует в пользу таких усилий…»
Оказавшись, наконец, на борту корабля, Урла совсем по-человечески вздохнула. Над нею висела Земля, пестрый сине-бело-коричневый шар. Рядом с «Крилой» парила космическая станция под названием «Орбитальный дозор-1». Радарный детектор на пульте «Крилы» пульсировал желто-оранжевым огоньком: каждый отраженный радарный импульс обозначался вспышкой индикатора.
— Ну? — спросила Детинла.
Урла на мгновение прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Знакомые запахи дома, густые затхлые ароматы, которых ей так не хватало на Земле, словно прокатывались волнами через ноздри, доходя до самого мозга и омывая всё тело. На Земле наиболее близкие ощущения она испытала во время посещения фермы, когда, на минуту оказавшись в одиночестве, она забрела в здание, где содержались свиньи. До тех пор она даже не осознавала, насколько тоскует по дому.
И теперь было то же самое.
Она открыла глаза и улыбнулась.
— Если мы правильно проведем последнюю операцию, то добьемся успеха, — сказала она. — Они почти готовы начать строить храм. Нужно лишь чуть-чуть подкрепить их решимость.
— Хорошо, — сказала Детинла и отвернулась к пульту управления, пока Урла пристегивалась к креслу перед консолью связи.
Урла сверилась с часами и проверила последние сообщения с четырех других кораблей. Потом послала им синхронизирующий сигнал, замаскированный под помехи, вызываемые солнечным излучением, и, нервничая, дожидалась, пока сигнал со скоростью света ползёт туда и обратно.