— Ужин, сэр. Подожди, думаю, у меня даже есть что-то попить.
Она снова залезла в сумку и еще через секунду вынула бутылку воды.
— Ты — богиня, — усевшись рядом с ней, заявил я. — Давай это сюда.
Только что понял, что сегодня я не обедал, а сейчас близилось время ужина. Я умирал с голоду. Она передала мне батончик. Разорвав упаковку зубами, я разломил его на две половинки и протянул одну ей. Но она покачала головой.
— Ешь сам, я не настолько голодна. Кроме того, ты еще растешь, — подмигнула она мне.
— Только когда смотрю на тебя, детка, — подмигнул ей в ответ.
Она улыбнулась и толкнула меня в плечо.
Я съел батончик и, когда Грейс протянула мне бутылку воды, сделал большой глоток.
— Лучше допить воду, мы сможем использовать ее на случай, если приспичит.
— Думаю, в течение часа со мной всё будет в порядке, — улыбнулась она. — После бара я зашла в дамскую комнату.
— Уверен, что тоже продержусь этот час, — согласился я.
— Ладно, другая игра, — через минуту предложил я. — Эта называется «Вопрос-ответ». Я задаю тебе вопрос, а ты говоришь первое, что приходит на ум. Потом твоя очередь.
— Это очередная твоя уловка, чтобы снова начать целоваться? — подозрительно спросила она.
— Господи, было бы здорово, — засмеялся я, — но это просто способ убить время. Ты играешь?
— Да, — кивнула она.
— Любимый фильм?
— «Титаник».
— Нет, выбери другой.
— Нет? — умирая от смеха, переспросила она. — Я думала это мои ответы.
— Так и есть, но я просто не могу позволить тебе выбрать такой дерьмовый фильм, как «Титаник».
— С чего это «Титаник» дерьмовый? — повернувшись ко мне, спросила она. — Это легендарная и очень красивая история любви. Что ты имеешь против «Титаника»?
— Грейс, — вздохнул я, — на этой двери в конце фильма было достаточно места. Хочешь сказать, тебя не взбесило, что после всего того, через что они прошли, чтобы выжить, они не смогли приложить чуть больше усилий и вдвоем залезть на этот кусок дерева, на этот дурацкий кусок дерева, на котором хватило места для двоих, если бы они только постарались?
— Подожди, — расхохоталась она, — это замечательно. Тебе на самом деле не нравится «Титаник», потому что для тебя он недостаточно романтичный. Мило, — захлопала ресницами она.
— Не верю, что я сказал именно это, — нахмурился я. — Я хотел сказать, что мне нравится некоторый реализм в фильмах. Это была всего лишь отговорка, сценарист подумал, что Джек Доусон должен утонуть на дне океана.
Она снова рассмеялась.
— Ты закончила?
Грейс предприняла жалкую попытку стереть усмешку с лица.
— Да, следующий вопрос.
— Любимый цвет.
— Бледно-голубой.
Я сморщился, отвел взгляд и снова посмотрел на нее.
— Сделаю вид, что не слышал этого. Любимое время года.
— Осень.
— Любимый десерт.
— Крем-брюле.
— Любимая поза.
— Эм, миссионерская, — с румянцем на щеках ответила она.
— То есть этот парень из колледжа не только не довел тебя до оргазма, но еще и не попробовал любую другую позу? С каким придурком ты переспала?
— Прекрати! Он был очень хорошим, милым и, эм, внимательным.
— Готов поспорить, — фыркнул я. — Ты меня удручаешь. Давай, теперь твоя очередь.
— Какой же ты мудак, — сказала она с улыбкой на лице. — Любимый фильм.
— «Бойцовский клуб».
— Никогда не смотрела.
— Ты не смотрела «Бойцовский клуб»? Это преступление.
— Любимый цвет, — тихо засмеялась она.
— Синий.
— Какой оттенок синего.
— Просто гребаный синий.
— Это не оттенок.
— Еще какой!
— Ладно, любимое время года.
— Осень.
— Надо же у нас есть кое-что общее. Чудесно!
— Кто бы мог подумать? — засмеялся я.
— Уж точно не я. Любимый десерт.
— Банановый фостер — бабушка готовила его мне.
— Да, игра была веселой, — улыбнулась она и уставилась прямо перед собой.
— Подожди, ты не спросила последний вопрос.
— Да, не спросила. Я не хочу знать. Правда. Уверена, что никогда о такой и не слышала. Можешь оставить это при себе.
— Трусиха.
Она усмехнулась и моментально вывела меня из равновесия красотой своей улыбки. Мне нравились ее зубы, как и всё, что касалось ее рта. Мне снова захотелось попробовать его. Я вытянул ноги, потому что брюки в очередной раз стали тесными.
В течение минуты мы сидели в тишине. Я думал о том, как изменились наши с Грейс отношения. Мы практически достигли комфортного уровня, и могли сидеть и слушать спокойную музыку в лифте и делить одну бутылку воды на двоих. Еще я думал о том, что рассказал ей о своем прошлом то, что никому еще не рассказывал. Были люди, которые знали это, но только потому, что были рядом в тот период. Я еще никогда добровольно не рассказывал никому о моем детстве по тем или иным причинам. Но дело в том, что еще ни одна женщина не просила меня поговорить. И, может быть, всё было довольно просто. Я не помню ни одной женщины, которая хотела бы проводить со мной время исключительно из-за моих потрясающих разговорных навыков. Может быть, у меня их просто не было. Или быть может никто просто не пытался выяснить, есть они у меня или нет.