Она казалась искренне раздосадованной тем, что сканирование не удается, а он не представлял, как на это повлиять.
– Ладно, – сдалась она. – Говорите.
– Моя жена русалка. Обещала помочь полукровке-спасателю, который наплел ей, что хочет произвести впечатление на свою девушку и в конце концов хоть кого-нибудь спасти. Ушла нырять и пропала.
– Вы были против, – подсказала кромешница.
– Конечно, – не стал отпираться Матвей.
– Почему? Это вода, ее стихия. Она русалка.
Матвей вздохнул. Все-таки стремление препарировать его, а не помогать Ассо, неимоверно бесило.
– Она русалка пресноводная, – чуть ли не по слогам произнес он. – Этого парня мы в первый раз увидели. Он не вызвал у меня доверия, моя интуиция взбунтовалась, и я был прав. Какое это имеет значение, скажите мне. Спуститесь, пожалуйста, к своим и посмотрите, что происходит. Если вы всерьез опасаетесь, что я деспот и тиран и жена от меня сбежала во время медового месяца прямо, сенсационно, то спросите у нее – что может быть проще-то! Она вам все изложит сама. Она пресноводная, она говорила, что ей больно дышать в соленой воде, а в море вода соленая. Ей больно. Уже несколько часов ей больно, а вам всем до этого нет никакого дела!
– Перестали закрываться, хорошо, – с удовлетворением отметила русалка, будто бы пропустив мимо ушей то, что он ей излагал. А может, и правда пропустила.
– И что же вы видите?
– Вы ее любите.
Матвей фыркнул.
– Я этого не скрывал.
– Вы это… Неважно. Я вижу, что вы считаете, будто эта любовь взаимна.
– Ну да. Да. У нас медовый месяц. И предложение мне, между прочим, сделала она.
– Я чувствую, чувствую, конечно. Но знаете, она про вас не помнит.
Матвей выпрямился. Потом встал. У него затряслись руки. В ушах бил набат.
– Что?
– Она про вас не помнит, – повторила русалка. Без сожаления, без издевки, констатируя факт.
– Откуда вы можете это знать? Что с ней случилось? Травма? Амнезия?
– Не травма и не амнезия. Это очень любопытный случай. Сядьте, пожалуйста, и давайте без истерик. Когда я шла сюда, я представляла… Не имеет значения.
Она налила еще чаю ему и себе и задумалась. Матвей сел. Это было легко: у него подогнулись колени.
– Когда я появилась тут, я уже все проверила, – сказала русалка. – Я ее видела. Травм не было. Она утверждает, что пришла в гости и останется там еще ненадолго. Ее там не удерживают насильно. У нас это в принципе не принято. Она просто не торопится. Это не вяжется с тем, что говорили вы. Но вы не один это говорите. Мы уже поработали с персоналом отеля, вы заметная пара. Вы на виду. Вы рыжий, она… – Неуловимый жест, показавший, как отличаются кромешники от простых смертных. – И все подтвердили. Потом, опрос этого спасателя. Она не знала. Ее не пригласили.
– Ее заманили.
– Пусть, пусть такое слово. Что это значит?
Русалка вперила взгляд в Матвея.
– Значит, в любом случае ее желательно как-то оттуда вытащить, – сказал он. – В соленой воде ей больно дышать. Если она не помнит меня… она вспомнит. В конце концов, она может быть беременна уже.
До сих пор он не позволял этой мысли проникнуть в четко и ясно очерченную область сознания, чтобы не утонуть в панике, но теперь пришлось открыть и эту дверку.
– Ага, – отозвалась русалка.
Ответила то ли на его слова, то ли на факт, что он «перестал закрываться». Что еще было у него за душой, кроме страха? Да ничего.
– Не волнуйтесь, – сказала Элени. – Один день, пусть даже два, это не опасно.
– Но… почему она меня не помнит? Это что, такой эффект соленая вода производит на пресноводный организм?
– Не изучено.
– Ладно. Зачем она им? Зачем они ее заманивали?!
– Вы видите, я обеими руками за то, чтобы защитить вашу Ассо. Я только должна понимать, что происходит, а я не понимаю. Вы мне не верите?
Матвей пожал плечами.
– В первую очередь вы за диаспору греческих русалок на суше, во вторую – за русалок в воде, и лишь в третью очередь, возможно, вам есть дело до русской туристки, даже если она и русалка на суше.
Элени снова усмехнулась и стала накручивать на палец золотой завиток волос.
– С одной стороны, вы правы. С другой стороны, я большой начальник. То, что русалки в море не открыли мне правды, меня злит. Видите? Это мотивация?
– Мотивация. Мне бы хотелось, чтобы все были поменьше зациклены на полномочиях и даже на правде и больше обращали внимание на людей. Русалок. На индивидуальные потребности. Не на статистику. Не на субординацию. Ассо там больно дышать. Меня это волнует больше всего. Но никак не получается это никому объяснить. Хоть вызывай своих русских русалов на подмогу.
Элени положила ладонь ему на руку, и в этот раз в ее жесте не было особого подтекста.