— На последнюю милю у нас ушло двадцать минут. Можно поворачивать и ехать домой, — ворчит она.
— Давай повернем на следующем съезде? — предлагает Эми. Ей очень хотелось поехать с нами, и она даже убедила маму, что, может быть, встретит доктора Лизандер. Упустить такой шанс она не хотела.
Мама выключает радио и сердито хмурит брови.
— Никаких сводок. Не нравится мне это. Что-то происходит. Эми, найди мой телефон и позвони папе.
Эми находит телефон в маминой сумочке и тычет пальцем в кнопки. Я наблюдаю за ней с удивлением. Пользоваться мобильными разрешено с двадцати одного года. Может, все дело в том, что мама сама разрешила ей воспользоваться телефоном?
— Никто не отвечает. Оставить сообщение?
— Да. Скажи, что мы застряли, и попроси позвонить.
Машина медленно ползет вверх по скату. Над головой пролетают вертолеты. Мы уже почти на вершине холма. Останавливаемся. Слышны сирены. Мимо проносятся черные фургоны.
Звонит телефон. Мама отвечает.
— Понятно… Хорошо… Пока.
Она дает отбой.
— Впереди дорожные посты. Думаю, нам беспокоиться не о чем.
Движение возобновляется. Мы добираемся до вершины холма. По другую сторону трасса М-25. Ползем как черепахи, и снова остановка. Мужчины в черном, похожие на больничных охранников, проверяют идущие в обе стороны машины. Нам машут — проезжайте.
— Кто они такие?
— Лордеры, — отвечает Эми.
Я оборачиваюсь. Эти не в серых костюмах, а в черном: черные брюки и длинные черные рубашки, сверху какие-то жилеты. Если они одеты как больничные охранники, то, может быть, те охранники тоже лордеры?
Мне становится не по себе, но я все же задаю вопрос, которого долго избегала:
— А кто такие лордеры?
Мама поворачивается и вскидывает брови.
— Разве ты не знаешь? Агенты "Закона и порядка". Выслеживают бандитов и террористов. Вот и сейчас кого-то ищут.
Должно быть, они действительно очень хотели найти кого-то, если решились останавливать и осматривать каждую машину на автотрассе.
— Но это те же люди, которые были на выставке и в школе? — спрашиваю я. — Только не в черных костюмах, а в серых, да?
— Да, на выставке были они, уж и не представляю зачем. Обычно они в сером, но для оперативной работы — а в наше время это по большей части контртерроризм — одеваются в черное. Раньше занимались бандами. Но чтобы лордеры пришли в школу… — Мама хмурится. — Эми, это правда?
Эми кивает.
— Иногда они являются на Ассамблеи. Не всегда. В последнее время приходят чаще.
Слева от нас расстилаются поля, за ними — деревья. Краем глаза ловлю какое-то движение, блеск, как если бы солнечный луч отразился от стекляшки или металла.
— Там кто-то есть, — говорю я.
— Где? — спрашивает мама.
— В лесу. — Я протягиваю руку. — Вон там что-то блеснуло.
— Уверена?
— Да.
Она снова достает телефон, но в том месте, куда я указала, появляется вертолет, а к деревьям бегут какие-то люди.
Мама убирает телефон.
Рат-та-тат-та-тат…
— Что они делают? — удивленно спрашиваю я. — Неужели стреляют в кого-то?
— В террористов, — фыркает Эми. — Свобода или смерть, такой у них девиз? Вот и получили — смерть.
Через какое-то время движение возобновляется. Мама звонит в больницу и сообщает, что мы опаздываем.
К Новой Лондонской больнице мы подъезжаем по той же дороге, по которой уезжали из города почти две недели назад: те же картины разворачиваются передо мной в обратном порядке. Кишащие людьми и машинами пригороды; офисы и квартиры в разгар рабочего дня. Чем ближе к месту назначения, тем больше охранников на углах. Все в черном — лордеры. Люди обходят их стороной, словно натыкаются на невидимый запретный барьер.
Только-только впереди появляются сторожевые башни больницы, как на дороге возникает очередной контрольный пункт. Снова лордеры. Мы опять застреваем в очереди между грузовиком и автобусом, и перед моими глазами мелькают картины из сна: свист, вспышка, взрыв. Глаза бегают по сторонам, но не находят ничего подозрительного. Лордеры проверяют каждую машину, и мы дюйм за дюймом продвигаемся вперед. Но потом, как и на автостраде, нас пропускают без досмотра, просто машут — проезжайте. На этот раз я замечаю, что лордеры, увидев маму, касаются правой рукой левого плеча, а потом протягивают вперед ладони.