— Ну, так ведь он выглядит получше, правда?
— Глупости.
— Да уж точно. — Он снова смеется.
Смотрю на него. Мак ест сэндвич. На взрослого он не похож ни внешностью, ни разговорами.
— Что? — Он с любопытством смотрит на меня. — Хочешь о чем-то спросить — спрашивай.
— Ты сам этот хлеб выпекал?
— Да.
— А волосы тоже сам подстригал?
— Да.
— Тебе сколько лет?
— Двадцать два.
Моложе, чем я думала. На шесть лет старше меня. И тут же мысль: на шесть лет старше. Мемориал возле школы установлен шесть лет назад.
— Ты ходил в школу лорда Уильямса? — спрашиваю я, не успев как следует подумать. Должно быть, из-за недосыпания.
— Ходил.
— А Роберта Армстронга знал?
Мак смотрит на меня без всякого выражения, потом по лицу как будто пробегает какая-то тень. Смешинки гаснут в глазах. Он встает, берет с полки буфета одну из своих бурых бутылок и снова садится.
— Да, знал. Роберт был моим другом, — говорит Мак негромко и открывает бутылку.
— Он был… моим братом?
— Все зависит от того, как на это смотреть. — Мак пожимает плечами. — Вообще-то он был сыном твоей нынешней матери.
Моей нынешней матери. Не настоящей. Интересное выражение. Но ведь все твердят, что она — моя мать.
Я уже открываю рот, чтобы спросить о Роберте, но Мак поднимает руку.
— Подожди. Довольно. Прежде чем расспрашивать меня, ответь на пару моих вопросов. Почему ты спросила о Робби?
Я смотрю на него. Сонливости как не бывало, но мне немножко страшно. Робби, не Роберт, был настоящим, живым. Я почему-то чувствую, что это опасная тема. И зачем только начинала?
— Все в порядке, — успокаивает меня Мак. — Говори.
Есть в нем что-то такое, отчего хочется ему верить, и я рассказываю, сама удивляясь собственной смелости. Рассказываю, как меня заинтересовал сам мемориал, как я думала и думала о тех погибших в автобусе пятнадцати-шестнадцатилетних ребятах. О кошмаре и появившемся в нем имени: Роберт Армстронг. Вот только кто он такой, я так толком и не поняла.
— Интересное вы создание, юная леди, — говорит Мак.
— Я не создание!
Он смеется.
— Извини. Тебя зачистили, однако в отличие от той пустоголовой проказницы, которую обхаживает и, возможно, пытается растлить сейчас Джазз, у тебя, похоже, кое-что от собственных мозгов осталось.
— Эми не пустоголовая! И она не… не… — Я не знаю, что сказать, потому что не знаю, чем занимаются они с Джаззом. А еще меня не покидает неприятное чувство, что я оставила их без присмотра и не исполняю свои обязанности.
— Ладно, пусть так. Она не дурочка, я не это имел в виду. Она просто ни о чем не спрашивает.
Ох. Снова то же — Кайла другая.
Он подается вперед, серьезный как никогда.
— Но к тебе у меня очень важный вопрос.
— Какой?
— Задавать вопросы — одно, а вот что ты будешь делать с ответами?
— Наверно, постараюсь разобраться во всем, понять. Для себя.
Мак кивает.
— Для себя. Это важно, Кайла. Держи свои вопросы при себе. Будь осторожна, выбирая тех, к кому с ними обратиться. И с ответами тоже будь осторожна. Сможешь? Сможешь держать все это при себе?
— Да.
Он откидывается на спинку стула. Отпивает из бутылки.
— Тогда валяй, спрашивай. Что ты хочешь знать?
Сглатываю. Я хочу знать, что случилось в тот день. Но хочу ли? Отступаю чуть в сторонку.
— Каким он был, твой Робби?
— Парень как парень. Такой же, как большинство из нас. Серьезный, немного застенчивый. И башковитый. Увлекался наукой и всем таким. Самое удивительное, что его подружкой была самая красивая девчонка в школе. Этого я никогда не мог понять.
— О случившемся сообщали в новостях? Это ведь, наверно, было не слишком приятно.
— Точно. Но ведь о таких вещах как говорят: бесчеловечные злодеи террористы убили группу школьников в рамках проводимой ими кампании террора.
— Значит, так оно и было?
— Не совсем. Террористы пытались атаковать офисы лордеров, и автобус просто оказался у них на пути. Все погибли. Не думаю, что они именно этого хотели.
— Но случилось то, что случилось. Они убили Роберта и всех остальных ребят, — возмущенно говорю я. — Неважно, что они пытались сделать. Может быть, террористы хотели убить других людей, которые заслужили или не заслужили смерти, а не детей. Но убили именно детей.
— И да, и нет.
— Ты о чем?
— Робби умер не в автобусе.
— Что? Но ведь на мемориальном камне его имя. Откуда ты знаешь?
— Я был там.
Потрясенная, я смотрю на Мака. Оказывается, я не задала самый важный вопрос. А ведь могла бы догадаться, если бы сама поворочала мозгами.