"Лево" вибрирует.
— Ты в порядке?
Смотрю на руку — 4.3. Пожимаю плечами.
— Пока что да. Шоколадка есть?
— И этого хватит?
Он находит шоколадку, я съедаю, сосредоточившись на ее сладости и дыхании. Уровень понемногу повышается до 5.
— Извини. Ничего не могу с этим поделать.
— Неприятная, должно быть, штука.
— Если разозлюсь, будет хуже.
Делаю глубокий вдох.
— Пожалуйста. Можешь сказать, что там на самом деле случилось?
— Выдержишь?
— Думаю, что да.
И Мак рассказывает. Он был в передней части автобуса, удар же пришелся в основном по задней. Ему запомнились взрывы, дым, крики и наступившее потом молчание. Все как в моем сне. Мак получил легкое ранение головы, его вытащили. Роберт стоял там же и все кричал "Кэсси! Кэсси!" — звал подружку. Похоже, его даже не зацепило. А потом Мак вырубился.
В больнице у него спрашивали, что он видел в тот день. Мак сказал, что ничего не помнит. Что отключился, хотя на самом деле потерял сознание позже. Ему, кажется, поверили. Выйдя из больницы, он узнал, что в списке погибших значатся Кэсси и Роберт.
— Но если Роберт не пострадал, что могло с ним случиться?
— Я не знаю наверняка. А спрашивать боялся.
Он смотрит в сторону, тени бегут по его лицу, и за ними я вижу непреходящую вину. За то, что он жив. За то, что так и не рассказал миру о Роберте. И еще… Он знает. Есть в этой истории то, что Мак держит при себе.
Он поднимается со стула, открывает ящик, достает и протягивает мне фотографию.
— Это они, Роберт и Кэсси.
Я смотрю на него и вижу маму: тот же квадратный подбородок, те же волнистые волосы. Обычный парень, обнимающий девушку. Настоящую красавицу. С идеальной кожей, милым, в форме сердечка личиком, шелковистыми, цвета меда волосами. Она была идеалом, пока не оказалась, к несчастью для себя, в том автобусе.
— Но что случилось с ним?
— Некоторое время назад я пытался найти его на веб-сайтах пропавших без вести, но не нашел. Вряд ли тебя будут объявлять пропавшим без вести, если считают убитым.
— Но ведь у тебя есть свое мнение насчет того, что произошло с ним.
— Возможно.
— И что же?
Он молчит. Колеблется.
— Думаю, его зачистили.
Я смотрю на него растерянно. Как же так?
— Зачистили? Но его не могли зачистить. Так поступают только с преступниками.
— Конечно. Но почему пропадает так много детей? Что с ними происходит? Послушай. Робби был так сильно травмирован случившимся, что они решили зачистить его и таким образом сохранить как полезного гражданина. Они пытались помочь ему, полагая, что иначе он не выдержит.
По лицу Мака я вижу, что он с этим не согласен, но я в полной растерянности и не знаю, что делать. Пропавшие без вести дети? Что он такое говорит? Неужели зачистку и в самом деле применяют в отношении детей, которые не являются преступниками?
— Что это за сайты с пропавшими без вести? Я о таких впервые слышу.
— Послушай, Кайла, это очень важно. То, о чем никогда нельзя упоминать. Секрет.
— Что?
— Идем.
Я иду за ним в заднюю комнату. Там полнейший беспорядок, разбросанная одежда, но потом он убирает кое-что, и я понимаю: это все для того, чтобы спрятать компьютер.
— Это немножко — или множко — незаконно. Машинка неразрешенная, так что держи рот на замке.
— О.
Мак показывает мне несколько подпольных, неподконтрольных лордерам веб-сайтов, управляющихся с территории Европы и Соединенных Штатов. Веб-сайты, посвященные пропавшим без вести, это лишь одна категория. Пропавших — огромное число, но большинство из них — дети.
— Сколько тебе лет? — спрашивает Мак.
— Шестнадцать.
Он печатает. Шестнадцать — женский — блондинка — зеленые глаза.
— Что ты делаешь?
— Хочу показать, сколько таких.
На экране мелькают образы, даты, когда пропавших видели в последний раз, имена, возраст… Всего совпадений тридцать шесть. Мой взгляд скользит по странице. Сколько девочек! И большинство пропали в подростковом возрасте. Что же случилось с ними?
— Ни фига себе, — бормочет Мак.
— Что такое?
— Посмотри номер тридцать один. — Он щелкает по фотографии и увеличивает ее. Симпатичная, щербатая улыбка. Большие зеленые глаза, светлые волосы; на ней джинсы и розовая футболка; на руках серый котенок. Внизу подпись: Люси Коннор, пропала из школы в Кезике, Камбрия, возраст 10 лет.
— Немножко похожа на меня, — медленно говорю я.