Кошка любит меня взаимно.
Но больше любит она котов.
Тут уж поделать ничего невозможно.
Я к ее похожденьям готов.
Пусть гуляет, пока гуляется.
Я один поживу пока.
Хорошо, что она всегда возвращается,
Хоть с приплодом, но наверняка.
Дискуссия
Меня топтало волчье стадо
Самонадеянных ослов —
За расхождение во взглядах,
За подрывание основ.
Они и рвали, и кусали,
Да только зубы обломали.
Кактус
Энтузиастка завела на кухне кактус —
Зеленый, сочный, смачный и живой.
Но с кактусом случился странный казус:
Он сохнуть стал унылою ботвой.
Навозом почву крепко удобряя
И сыпля гору супер-витаминов,
Зуд материнства страстно утоляя,
Она на кактус лила сок из апельсинов.
Она его колючки подстригала.
Он ежился, он чах, он увядал.
Она его усердно поливала.
Он морщился, молчал и умирал.
Она его побрызгала лекарством.
Он пожелтел, совсем лишился сил.
Таким упрямством и таким коварством
Он возмутил ее, обидел, рассердил.
Она его в слезах увещевала:
«Не притворяйся, что болеешь ты, хитрец!
Я столько сил в стараньях потеряла!
Неблагодарный! Притворяшка! Огурец!»
Она его как овощ презирала,
Но бросить не могла: ведь столько сил забрал!
А посему – обидой кактус уязвляла.
И день за днем на кухне был скандал.
Однажды в гости к ней зашла подружка
И, тронув кактус нежною рукой,
Сказала просто, нежно, ненатужно:
«Забавный!». И взяла с собой.
Поставила беднягу дома на окошко,
И молвила: «Теперь на солнышке ты будешь долгожданном».
Она полюбовалась кактусом немножко.
И доходяга вдруг расцвел цветком желанным.
Не судьба
Зима. Снегири прилетели.
Искрится ледок над рекой.
Гитарные струны запели
Под тонкой твоею рукой.
Волшебная дивная дымка
Окутала все за окном.
Засыпана снегом тропинка.
Стоит одиноко твой дом.
Чудесно звенят переборы
Гитары усталой твоей.
И мысли твои, как узоры,
Сотканные сказкою фей.
А где-то вдали за рекою
Живет твой не встреченный друг.
И тоже он грустен порою,
И нет ни друзей, ни подруг.
А годы летят, как снежинки,
И тают бесследные дни.
На ветках замерзшей рябинки
Задорно свистят снегири.
Трудовые будни красотки
На работе маета,
Грустная картина:
Взгляд не видит ни фига,
Тошно без причины.
Взять бы за руку судьбу
И, другим в науку,
Изменить бы всем подряд
Просто так, со скуки.
Но не все любви хотят:
Заняты делами,
Суетятся, мельтешат
Прямо пред глазами.
С кем обняться в три руки?
С кем поцеловаться?
Нет, вокруг все дураки.
Некому отдаться.
Гибнет парк…
…Да что там – «гибнет парк»!
Строители покруче
Руководят работой из Кремля.
Россию изнасилуют получше
И отдыхать уедут за моря.
А вдруг?
Я ночью засыпаю, твоей любовью пьян.
И утром просыпаюсь меж солнечных полян.
Но днем берут сомненья: а вдруг любовь обман?
Иллюзии все тают, как утренний туман.
А если твое чувство – не чувство, а расчет?
Не сделать бы ошибку, не допустить просчет!
Вдруг яд в твоей улыбке и ты бесстыдно врешь?
Коль в сердце не заглянешь, то в душу не войдешь.
А вдруг ты не родная? Исчезнешь, как мираж?
Иль холодом жестоким впоследствии обдашь?
Вдруг ведьмой затаилась, лелеешь зло и ложь?
И мстительной изменой ударишь, словно нож?
Я мучаюсь в сомненьях, терзаюсь и боюсь.
А вдруг от недоверья с тоскою застрелюсь?
Но ночью вновь безумство: я нежен, страстен, рьян.
И утром отдыхаю средь солнечных полян.
Собратьям по перу
Собратья по перу! Любезные поэты!
Стихами побороть решили вы врага.
Ещё – голосовать. Я одобряю это,
Но больше верю в силу топора.
Слепые
Самое трудное в жизни – увидеть;
Вроде бы – просто, глаза не на лбу.
Я не хочу никого тут обидеть —
Ни мудреца, ни царя, ни балду.
Слепы мы все от рожденья до смерти,
Тычемся словно слепые щенки.
Лики чужие плывут в круговерти,
Не помогают монокль и очки.
Пялимся, тужимся пристальным взором,
Чтоб за витриной почувствовать дар.
Глазки и губки, бюстгальтер с узором…
Мы лицезреем лишь внешний товар.