– Заявляешь на меня права?
– Да. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя, – объяснил я.
Она скользнула рукой по моей шее, и улыбнулась.
– Итак, ты хочешь, чтобы я была твоей старухой?
– Пока что. Но когда все уладится с клубом, я надену тебе кольцо на палец, и сделаю тебя моей во всех отношениях.
– Мне нравится, как это звучит, – ответила она, прежде чем прижаться своими губами к моим.
От простого прикосновения поцелуй стал горячим, полным потребности и желания. Я никак не мог насытиться ею. Я потянулся к подолу ее футболки, но быстро остановился, когда раздался стук в дверь.
– Мама? – воскликнул Уайатт.
Когда Рэн быстро повернулась и направилась к двери, я потянулся за чистой рубашкой.
Открыв дверь, она опустилась перед ним на колени и спросила:
– Что случилось?
– Этот гипс меня беспокоит. Я хочу снять эту дурацкую штуку. Я не могу спать с ним. Я все время натыкаюсь на поручни кровати и стены, – надулся Уайатт. – И он начинает немного чесаться.
– Извини, дорогой, но ты застрял с этим на несколько недель, – объяснила она.
Он издал недовольный вздох.
– Хорошо.
– Ты хочешь спать здесь со мной? – спросила его Рэн.
– Нет. Я возвращаюсь в комнату Дасти. Его двухъярусная кровать классная и он позволяет мне спать сверху, – ответил он. Прежде чем он повернулся, чтобы уйти, он посмотрел на меня. – Эй, Гриффин. Ты подпишешь мой гипс завтра?
– Ты же знаешь, что так и будет. Я уверен, что некоторые другие ребята тоже захотят подписать его, – сказал я ему.
Его глаза загорелись от возбуждения.
– Это было бы здорово. – Он помолчал с минуту. – А как же ваш президент? Думаешь, он подпишет его?
– Да. Он подпишет его для тебя.
– Это было бы так круто. Президент «Ярость Сатаны»... у Томаса никогда не было ничего подобного, – взволнованно сказал он, шагнув вперед и быстро обняв Рэн. – Мне лучше вернуться, пока Дасти не проснулся и не увидел, что меня нет.
– Окей. Я здесь, если тебе что-нибудь понадобится, – сказала она ему, глядя, как он удаляется по коридору. Увидев, что он в комнате Дасти, она закрыла дверь и направилась к кровати, присев на край. – Так что за история с Дасти? Он такой милый ребенок, и Уайатту, кажется, действительно он понравился.
– Классный парень. Ему пришлось нелегко, но ты никогда об этом не узнаешь. Он потерял отца несколько месяцев назад, и это было довольно тяжело для него, – объяснил я.
– Я не могу себе представить, как тяжело это было для него и его бедной матери, – прошептала она с болью в глазах.
– Это было нелегко для любого из них, но они находят свой путь. Я думаю, что Дасти был настоящим утешением для своей матери.
– Ей повезло, что он у нее есть. Он кажется таким милым ребенком, – улыбнулась она. – Он определенно произвел впечатление на Уайатта.
– Он произвел впечатление на всех нас.
Тихо зевнув, она легла обратно в кровать.
– Я думаю, у вас есть что-то общее с ним. Ты тоже производишь на людей неизгладимое впечатление.
– Неужели? – спросил я, выключая свет и устраиваясь на кровати рядом с ней.
Она прижалась ко мне, положила голову мне на грудь.
– Да. Очень впечатляющий.
– Давай спать, – рассмеялся я.
– Я люблю тебя, – прошептала она, и в комнате воцарилась тишина, когда она быстро заснула.
Я смотрел на нее сверху вниз, наблюдая, как вздымается и опускается ее грудь во сне. Она была совершенна, больше, чем я когда-либо смел мечтать, и она была моей. Мне нравилось чувствовать ее тело рядом со своим, и я хотел, чтобы этот момент с ней длился, но я едва мог держать глаза открытыми. Я неохотно закрыл их, наконец-то поддавшись собственному изнеможению. Через несколько часов у меня зазвонил телефон. Когда телефон зазвонил во второй раз, я неохотно поднялся, ругаясь себе под нос, и ответил на звонок.
Прежде чем я успел заговорить, Гардрейл сказал:
– Коттон позвал нас в церковь. Будь там через десять минут. – А потом телефонная линия оборвалась.
Я быстро оделся и, направляясь к двери, посмотрел на Рэн, свернувшуюся калачиком под одеялом. Она все еще крепко спала, совершенно довольная, лежа в моей постели, и мне ничего так не хотелось, как забраться обратно в постель рядом с ней. Не в силах остановиться, я подошел к ней и легонько поцеловал в лоб. Она распахнула глаза, и я снова прижался губами к ее губам и сказал: