Мои поступки, не соответствующие его ожиданиям, приводили Майкла в бешенство. Его характер олицетворял собой силу, с которой нельзя не считаться. Я не знала, как спасаться от его приступов гнева. Перепробовала все, от воззваний к его разуму до безмолвного терпения. Ничего не получалось. Я и раньше знала обо всех его драках в барах и других переделках, в которые он попадал из-за вспышек агрессии, но я никогда не думала, что он будет так вести себя по отношению ко мне.
Когда впервые увидела его лицо, перекошенное от злости, была ошеломлена. Я не ожидала, что Майкл будет так взбудоражен новостью о моей беременности вскоре после женитьбы. Его гнев застал меня врасплох. Никогда не забуду взгляд мужа в тот момент, когда он завел кулак назад и ударил меня по голове. Он словно был другим человеком. Удар оказался настолько сильным, что доктор удивился, как у меня не случился выкидыш.
После этого случая Майкл плакал и молил о прощении. Он обещал и клялся, что такое больше никогда не повторится. Говорил, что сделает все возможное, чтобы сделать нашего ребенка счастливым. На тот момент я еще даже не окончила колледж. Если бы я бросила его, то в конечном счете переехала к своим родителям и вырастила ребенка без отца.
По правде говоря, я любила своего мужа и хотела – нет, должна была поверить ему. Я должна была довериться ему, когда он сказал, что позаботится о нас и обеспечит нам ту жизнь, которую обещал. Несмотря на то, что я была беременна всего несколько месяцев, мой ребенок уже стал для меня самым важным в мире. Это одна из причин, по которой назвала своего сына Уайаттом, своим маленьким воином. В то время я понятия не имела, насколько значение этого имени действительно подходит ему.
За подобное я должна была бросить Майкла и никогда не возвращаться к нему. Но, честно говоря, надеялась, что инцидент больше не повторится, и убедила себя в том, что шок и стресс, вызванные новостью о моей неожиданной беременности, просто полностью ошеломили его и вынудили сорваться. К сожалению, я никогда в жизни так не ошибалась. Хоть он и нечасто поднимал на меня руку, но в порыве гнева был безжалостен. Я никогда не знала, что может стать очередной причиной его агрессии.
Со временем я стала другим человеком. Ненавидела себя за то, что не могла постоять за себя, не могла потребовать лучшего отношения к себе, настолько страх был всепоглощающим. В конце концов, стала делать все возможное, чтобы сделать его счастливым, изо всех сил стараясь сохранить мир. Я наконец научилась ладить с Майклом и его характером, но, когда нам стало известно о проблемах здоровья Уайатта, все стало намного хуже.
Когда ребенок подрос, начала беспокоиться из-за того, что он разговаривал не так, как большинство детей его возраста. Я отвела его на обследование, и доктор сообщил нам, что у Уайатта синдром Аспергера – форма аутизма, которая характеризуется у детей трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным кругом интересов и повторяющимся репертуаром занятий. Эта новость повергала в шок, но все же у меня оставалась надежда.
Уайатт был замечательным ребенком, и я любила его таким, какой он есть. К сожалению, Майкл не признавал тот факт, что его сын отличался от других. Репутация для Майкла была превыше всего. Он всеми силами пытался доказать, в особенности своим родителям, что мы – идеальная американская семья. Он зациклился на этой мысли и постоянно обвинял меня в задержках развития Уайатта. В конце концов, я попала в больницу и пролежала пять дней с легкой травмой головы, тремя сломанными ребрами и запястьем. Причиной этого стало разочарование Майкла в нашем сыне.
Тот вечер изменил все – я бросила любые попытки найти общий язык с мужем, который постоянно поднимает на меня руку, набралась смелости и подала на него в суд. Поэтому все его встречи с сыном должны проходить под наблюдением. И также его обязали посещать занятия по управлению гневом в течение года. Казалось, что занятия и в самом деле помогли ему, но я все равно жутко нервничала всякий раз, когда отправляла Уайатта к нему. Я не доверяла Майклу, но суд не оставил мне выбора.
Когда сынишка заметил мой взгляд, он поинтересовался:
– Так ты мне сделаешь наггетсы?
– Хорошо, сделаю, но ты также должен съесть овощи, – предупредила я, направляясь на кухню.
Уайатт схватил рюкзак и пошел за мной, бросая вещи на пол у стола.
– Ладно, но только не брокколи. Ненавижу брокколи. И я получил сегодня сто баллов за тест по математике, – похвастался мальчик, доставая книги и складывая их на кухонный стол.
– Здорово, дружище, но я не удивлена. У тебя всегда было хорошо с математикой.
– Мой любимый предмет, – признался он.
– Я знаю. Он был и моим любимым. Так как ты хорошо справился, можешь поиграть после ужина немного дольше.
Как всегда, я не получила ответ. Уайатт знал, что за хорошие оценки он получит дополнительное время на игры. После ужина мальчик забрался на любимое место и закончил создавать новый мир. После этого без моих напоминаний он сам отправился умываться. Я обыскала ящики в поисках его любимой пижамы и положила ее на комод. Сидя на краю его кровати ждала, пока он выйдет из ванной. Душ выключился, и через несколько секунд услышала, как Уайатт шлепал мокрыми ножками по паркету коридора. Он остановился в дверях и уставился на меня, стоя с одним полотенцем, обернутым вокруг талии, и другим – на голове.
– Что случилось, сынок? – спросила я.
– Ничего, – ответил он, подходя ко мне и обхватывая своими маленькими мокрыми руками за шею.
Я обняла его и ощутила аромат фруктового шампуня и своего любимого геля для душа. Крепче прижав сына к груди, слегка поцеловала его в голову. Я дорожила этими моментами. Уайатт редко проявлял знаки внимания, но для меня не было ничего лучше этих, пусть и редких, случаев. Было время, когда он даже не разговаривал со мной, и тем более не прикасался ко мне, поэтому я так близко прижала его к себе, наслаждаясь моментом.
– Мам, пора спать, – сказал Уайатт, высвобождаясь из моих объятий.
Он взял вещи и стал одеваться, давая понять, что не нуждается в моей помощи.
– Я вернусь через несколько минут и проверю, как ты тут, – предупредила я, выходя из комнаты, – люблю тебя.
– А я тебя, – отозвался мальчик, заползая в кровать.
Я вернулась через пятнадцать минут, когда он уже спал.
На следующее утро Уайатт проснулся и уже был одет до того, как я успела выйти из душа. Закончив сборы, он встал в дверном проеме моей комнаты, надевая свою любимую пару красных теннисных ботинок.
– Готов, – с улыбкой сообщил он.