– Она у нас. С ней все в порядке. Оставим ее с нами, пока не будет безопасно ее вытащить, – объяснил Коттон.
Облегчение нахлынуло на меня.
– Спасибо, брат. Уезжаю отсюда через десять минут.
– Мы находимся в западной части склада. Встретимся там, – приказал Коттон, прежде чем повесить трубку.
Я сунул телефон в задний карман, а потом толкнула Майкла ботинком.
– Прямо сейчас ты все еще дышишь. Тащи свою жалкую задницу обратно в машину и убирайся к чертовой матери из города. Если ты снова приблизишься к Уайатту или Рэн... позвонишь им, посмотришь на них, черт возьми, если ты даже подумаешь о них... это будет твой конец!
– Я понял. Я сделаю то, что ты скажешь. Я не вернусь, – заверил он меня.
– На всякий случай, если ты передумаешь, – сказал я, бросая несколько фотографий к его ногам. – Возможно, ты захочешь взглянуть на них. – Он взял фотографии в руки, и его лицо побелело, когда он посмотрел на все его интимные фотографии с женатым соседом с другой стороны улицы, а также несколько снимков, где покупает наркотики в восточной части города. – Так вот откуда весь гнев исходит от Майкла? Наркотики... твоя потребность орать на Рэн и бить Уайатта исходит из того факта, что ты гей и не хочешь принять это? – прорычал я. – Ты боишься, что твои родители кастрируют тебя, если узнают?
– Это не... то, на что похоже, – пробормотал он.
– Это именно то, на что похоже, Майкл. Ты пытался притвориться кем-то, кем не являешься, но больше скрывать нечего. Хватит притворяться, – сказал я ему, вложив в руку Майкла маленький диктофон. Дрожащими пальцами он нажал кнопку воспроизведения, и звуки его голоса вырвались из маленького устройства.
– Прекрати к черту свое гребаное нытье! Мне надоело это слышать, Уайатт! Что, черт возьми, с тобой не так? Почему ты не можешь просто вырасти и перестать вести себя так чертовски странно?
Громкий шлепок, за которым последовал приглушенный крик, эхом разнесшийся по комнате, давая Майклу понять, что есть реальное доказательство того, что он причинил боль Уайатту.
– Тебе нужно вытащить голову из задницы и начать жить в реальном мире. – На заднем плане послышался шум, как будто Уайатта только что повалили на пол. – Если ты будешь плакаться своей маме об этом, тебе придется заплатить за это адом... за вас обоих. А теперь поднимай свою задницу, пока эта чертова миссис Дэниелс не пришла забрать тебя домой. Эта сука собирается сдать меня за то, что я выпил чертово пиво, но у нее есть еще одна вещь! Никто не скажет мне, что я не могу видеть своего собственного гребаного ребенка.
Услышав это снова, мой желудок сжался. Вид Майкла вызвал у меня отвращение, и мне ничего так не хотелось, как снова выбить из него всю дурь. Но у меня не было времени, чтобы тратить его на этот кусок дерьма.
– Отец гребаного года, мудак, – прорычал я, выхватывая диктофон у него из рук.
– Откуда мне знать, что ты не сделаешь со всем этим... то, что не покажешь моим родителям?
– Нет, и если ты когда-нибудь захочешь снова увидеть своего сына, тебе лучше разобраться со своим дерьмом, – проревел я.
Не говоря больше ни слова, Майкл поднялся на ноги и, шатаясь, выбрался из комнаты, едва добравшись до своей машины.
Как только он ушел, я потянулся к телефону, проверяя сообщения. У меня был одно от Кью.
Кью: «Все сделал. Возвращаюсь в клуб прямо сейчас».
Я сунул телефон в задний карман и направилась к мотоциклу. Так много времени было потрачено впустую, что поездка на склад стала еще более мучительной. Я не мог добраться туда достаточно быстро. Мне нужно было самому убедиться, что с Рэн все в порядке. Я знал, что «Питоны» будут преследовать меня за убийство Виктора, но использовать для этого Рэн было ошибкой, о которой они скоро пожалеют. Это была моя вина, что Рэн была похищена, и я буду тем, кто заставит этих ублюдков заплатить за ее участие.
К тому времени, как мы с Мэвериком добрались до места, солнце уже село, и над водой клубился легкий туман, мешая видеть. Я заметил мотоциклы моих братьев в нескольких ярдах от склада. Припарковавшись рядом с ними, мы направились к западному концу здания, изо всех сил стараясь избегать огней, освещавших причал. Было тихо, слишком тихо, черт возьми. Я вытащил телефон и уже собирался написать Коттону, когда услышал:
– Гриффин?
Я обернулся и был ошеломлен, увидев Рэн, стоящую в стороне с Коттоном, и даже в темноте я мог видеть, что она истекает кровью. Ее голова и запястья были покрыты кровью, заставляя меня вздрогнуть от осознания того, что она была ранена. Мне хотелось подойти к ней, обнять и утешить, но я просто стоял и смотрел на нее. Я был так чертовски рад видеть, что она была в порядке, жива... дышала, но ярость, которая бушевала во мне в тот момент, словно парализовала меня. Мысль о том, что кто-то причинил ей боль, омрачила мое облегчение при виде ее и заменила его всепоглощающим гневом.
– Гриффин! – снова закричала она, подбегая ко мне и крепко обнимая.
Я прижал ее к себе, позволяя теплу ее прикосновения успокоить меня, и когда мой гнев начал утихать, потянул ее назад, чтобы получше рассмотреть. Но через несколько секунд обнаружил, что притягиваю ее к себе, крепко прижимая к груди. Я не хотел отпускать ее. Мне нужно было почувствовать, как ее тело прижимается к моему, пока моя душа не убедится, что с ней действительно все в порядке.
Я все еще держал ее, когда она спросила:
– Уайатт? Он действительно в порядке? Коттон сказал, что вы нашли его.
– С ним все будет в порядке, – сказал я, снова отпуская ее. – Кью везет его в клуб.
– Спасибо, – воскликнула она. – Не знаю, что бы я сделала, если бы с ним что-то случилось.
– Я не позволю, чтобы с ним или с тобой что-нибудь случилось, Рэн. И чтобы ты знала, Майкл больше не доставит никаких хлопот. С ним покончено.
– Что? Что значит «с ним покончено»? Что ты сделал? – истерически спросила она.
– Я дал ему понять, что будет, если он вернется, – прорычал я.
– А Уайатт? Значит ли это, что он больше не должен его видеть? Неужели все кончено? – воскликнула она.
– Все кончено. Уайатт не увидит его, если только сам не решит, что хочет, и только если этот засранец возьмет себя в руки. – Вид засохшей крови на ее теле вызвал у меня тошноту, и я почувствовал, как гнев снова начал нарастать, когда я потянулся к ее рукам. Глядя на порезы на ее запястьях. – Что, черт возьми, они с тобой сделали?
– Я в порядке, Ститч. Это всего лишь несколько порезов и царапин. Я почти все сделала сама, когда вылезала из этого дурацкого багажника, – объяснила она дрожащим голосом.
– Они запихнули тебя в гребаный багажник? – огрызнулся я.
– Стоп. Сейчас все это не имеет значения, – начала она. – Мы должны выбраться отсюда!