Тут же у Стивена и закончилось мимолётное ощущение, будто он оказался в другом мире. Всё на той же доске объявлений, снизу на паре увесистых цепей висел небольшой ящик, вроде тех, что используют для сбора почты. На этом ящичке, было две записки корявым почерком, первая гласила: «Жалобы кидать сюда!», ниже была стрелочка, наглядно указывающая, куда именно бросать. Вторая записка висела на бруске наглухо закрывавшим возможность бросить что-либо внутрь и заявляла: «В связи с увеличившимся количеством жалоб, право на жалобы было отменено!».
— Я, енто, сейчас по нашинским пройдусь, узнаю, чтоб заночевать было где, — сразу засуетился селянин. — Вроде у Старопоня была свободная комната, или у мадам Фатум…
— Нет необходимости, — остановилась его Рин. — Мы уже нашли, где остановится. Завтра с утра маэстро Стивен, займется вашей проблемой.
Селянин удивлённо на неё посмотрел, пожал плечами, но спорить не стал и ушёл к себе в хату.
— Так сразу говорю, я человек не гордый, спать на земле или телепортировать обратно не буду, — как только он ушел, сказал Стив. — Пойду и напрошусь.
— Ты о чём? — не поняла Рин.
— Где ночевать-то будем?
— У Агни, конечно, — как нечто само собой разумеющееся ответила дворфийка. — Думаю, она нас скоро встретит.
— У Агни? — переспросили Стив и Форли вместе.
Рин достала и помахала письмом. Как выяснилось далее, именно здесь же жила та ведьма, с которой она недавно сдружилась и которая научила её ворожбе. И ей же дворфийка написала по поводу посоха.
Только вот самой Агни видно не было. А холодный ветер, вкупе с начавшимся снегопадом, только усиливался, постепенно превращая тройку в два ледяных столбика и одних снежный холмик. Неожиданно откуда-то сверху раздался звонкий смех.
Стив и Рин начали озираться по сторонам, а вот Форли, первым понявший, что сейчас будет, скрестил на груди руки и пробурчал:
— Дешёвые понты. Сейчас ещё и над головой пролетит.
Так и произошло, а затем рядом кто-то спрыгнул с небольшой высоты, и вот уже перед ними стоит девушка с метлой в руках.
Глядя на неё, Стив задумался над тем, что неужели профессия так определяет внешний вид. Агни в этом плане была самой стереотипной ведьмой, какую только можно было представить. Разве что высокий рост и излишняя худоба выбивались из общей картины. Все остальные атрибуты вроде латанного-перелатанного платья, связки трав и странного огонька в глазах были на месте. Из-за темноты и снега волосы ведьмы разглядеть не получалось, но Стив готов был поспорить, что они рыжие.
Обнявшись с Рин и перекинувшись с ней парой фраз, ведьма с усмешкой взглянула на братьев и пригласила идти за собой. Жила Анги на отшибе, прямиком рядом с кладбищем. Из обрывков, долетавших сквозь ветер разговоров, Стив понял, что она же за этим кладбищем и приглядывала. Ещё один плюсик в список «типичной ведьмы».
Форли неожиданно остановился и прислушался.
— Слышишь? — спросил маг. — Словно музыка играет. С кладбища.
Стив ничего не слышал, кроме завывания очень холодного ветра.
— Может кто из местных балуется, — ответил он и поторопился в дом.
Жилище у Агни был большим и, что главное, очень тёплым. Внутри все стены было увешаны различными травами. Всё пространство, что не занимали они, занимали тысячи разных баночек, скляночек и горшочков. Среди прочего валялись и парочка солидных медицинских книжек, скорее всего, из Перекрёстка.
Стив, ожидавший чего-то стереотипного, удивлённо глянул на Агни. Та как раз снимала с головы рыжий платок, волосы под которым оказались пепельно-серыми, можно сказать, седыми и короткими. Вопрос так и застыл у него во рту. Ведьма же оправила рукой растрёпавшиеся волосы и принялась распоряжаться:
— Спать будете на втором этаже. Там пыльно и много тараканов. Так вот я хочу, чтобы и пыль, и тараканы оставались на своих местах, а вы им не мешали.
— Ты просто не бывала у них в комнатах, поверь им твои тараканы — до фонаря, — наябедничала Рин.
Стив уже собирался возразить, но тут из-за стены донёсся сухой, но властный голос:
— Агнесса, ты вернулась? Покажи гостей! Хочу знать, кто будет гостить в моём доме!
Ведьма пожала плечами и повела новоприбывших в крошечную комнатку, большую часть которой занимала небольшая кровать. На ней лежала, глядя в потолок, сухенькая старушонка. Если во всём остальном доме было жарко, то тут была настоящая баня — сказывалось печка выходившая сюда одной из своих стен. Вдобавок комнату освещала лишь маленькая, почти выгоревшая свечка, что создавало очень тяжёлую атмосферу.