— Я хочу внести одно уточнение, — поднимаясь, сказал Стив, обменявшись взглядом с братом. — Всё произошедшее исключительно моя вина — именно я нашёл артефакт-пересмешник и придумал, как его использовать.
— Да? — немного удивлённо спросил Джониек. — А показания свидетеля и все факты, говорят об обратном. Сядьте и не отнимайте у меня времени!
— Нет. Я требую суда поединком, думаю, защитник у меня найдётся…
Договорить он не успел. К удивлению всех присутствовавших председатель прервал его резким жестом руки и постановил:
— Что ж, в таком случае, вам не потребуется защитник. Я, как обвинитель, имею право лично принять вызов. Дуэль состоится через три дня. Заседание окончено.
Демонстративно стукнув деревянным молотком, Джониек, в сопровождении своего помощника, вышел. Вид у него был как у шахматиста, заманившего противника в хитроумную ловушку. Уходя, он на секунду остановился возле Фелисии и легко, практически незаметно поклонился, чем привёл архимага в ещё больше бешенство.
Когда за Джониеком и Везави захлопнулась дверь, на Стива устремились хмурые взгляды его ближайших родственников.
— Всегда любил здешнюю судебную систему — ты или виновен, или будешь виновен, но посмертно, — неуклюже пошутил Стивен, стараясь разрядить обстановку.
Судя по лицам, остальным шутка не сильно понравилось.
***
— ИДИОТ! Кретин! — ассортимент ругательств матери начал повторяться, что не удивительно, так как крик стоял уже почти час. — Ты вообще понимаешь, что он собирается тебя убить?
Фелисия была в гневе. Вокруг неё тряслись стены и мебель, даже воздух дрожал, словно от жары. Хотя по сравнению с тем, что было изначально, это, можно сказать, дождик после шторма. Разрушениями от первоначальной вспышки гнева сейчас занимался Сарруг с бригадой магов.
— И что же ты собираешься делать? У тебя даже оружия нормального нет!
Мать плюхнулась в кресло за своим рабочим столом. Бумаги, уцелевшие до этого, полетели во все стороны. Их тихонько, как мышь, принялся поднимать Форли.
— Тебе-то какое дело? — мрачно, с вызовом спросил Стивен.
Фелисия аж икнула от очередной вспышки гнева. Где-то за окном что-то взорвалось.
— МНЕ? Ты мой сын, идиот! ИДИОТ!
— Это не помешало тебе меня…
Ещё один взрыв снаружи, на этот раз гораздо ближе, подсказал Стиву что лучше бы ему заткнуться.
— Это вызов! — с нескрываемым гневом, стараясь успокоится, начала объяснять архимаг. — Ты мой сын, предлагаешь мне смотреть как тебя зарубят? Или вмешаться, показав тем самым, что я выше закона? Джониек бросил мне перчатку в лицо! Опять!
— Он хороший боец? — поинтересовался Стив.
Странно, но этот вопрос поверг Фелисию в задумчивость.
— Не знаю, — буркнула она. — Ни разу не видела, чтобы он сражался лично. Даже при оружии не видела.
— Может, тогда не всё так плохо?
— Правда надеешься, что он с такой ловкостью все это повернул, чтобы дать себя зарубить? Вроде при рождении врач сказал, что с тобой всё в порядке, но похоже некоторые пороки развития он пропустил! — ещё одна вспышка гнева. — Ты подписал себе смертный приговор!
Она положила голову на стол и некоторое время тяжело дышала, а затем сказала:
— Идите отдыхайте — слуги должны были привести ваши комнаты в порядок. Завтра утром, горе-дуэлянт, начнём делать так, чтобы на твоей могиле хотя бы написали: «Умер, сражаясь достойно». Желательно с буквой «Д» и правильным порядком последующих букв.
Дуэль
Впервые за пять лет Стив был дома, но никаких положительных эмоций по этому поводу не испытывал. Здесь он был лишним. Всё это место было пропитано магией насквозь и словно отвергало его.
Хотя, внешне особняк родителей был самым обычным, разве что архитектурный стиль был слегка хаотичным, как и у всех зданий в Перекрёстке. Только излишне высокая ограда, скрывающая за собой не только дом, но ещё и довольно обширный сад, могла намекнуть человеку незнающему, что за ней живёт кто-то важный. Впрочем, в Перекрёстке архимага Фелисию Гофт знали все.
Полупрозрачная прислуга привычно кланялась, завидев его, но Стив не обращал на них никакого внимания. Он ещё в детстве уяснил, что они не более, чем магические куклы, со строго заданным шаблоном поведения и без какой-либо индивидуальности.
Его маленькая комната состоявшая по большей части из кровати, стола и окна над ним, за прошедшее время ничуть не изменилась: только чувство того, что это его дом, окончательно выветрилось, да плакаты на стене выцвели. Не без укола в сердце он увидел под одним из них изображавшим фокусника Джима ди Гриза, маленькую надпись: «С+Л = любовь навеки». Усмехнувшись, Стивен, за годы юности отработанным движением, плюхнулся на кровать и, упёршись взглядом в потолок, задумался.