— Посох, — стоял на своём Стив.
Дворфийка покосилась на листок, закатила глаза и сдалась.
— Есть у меня один вариант. Не думаю, что это будет дешево и не думай, что ты так просто отделаешься. Но я кое у кого, кое-что спрошу. А теперь выйди вон.
Стив, крайне довольный собой, поспешил выйти.
***
Потянулись дни. Дворфийка словно забыла о плане и разговаривать на тему посоха отказывалась наотрез. Форли всё так же ходил мрачнее тучи, и Стив медленно, но верно заражался этим негативом.
Спас всю ситуацию необычный гость, нагрянувший в лавку через несколько дней. Это явно был не местный, но и не очередной турист из Перекрёстка, а наоборот, из глубинки. Судя по одежде и окладистой бороде, не иначе как селянин.
Вначале он вручил Стиву письмо, а затем поинтересовался:
— Не вы ли тот самый Стивен Гофт, владелец этой лавки?
— Я, хотите что-то продать? — разглядывая письмо, ответил он.
Письмо предназначалось Рин и было подписано аккуратным, явно женским подчерком.
— Нет, милсдарь. Тут в другом дело. Ходит слух, что вы со всякой нечистью людям помогаете. Помощь ваша и брата нужна.
Стив аж поперхнулся от удивления. К таким слухам о себе он был не готов.
— Ну не совсем, а что случилось?
— Грызуны у нас на хуторе просто озверели.
— Могу предложить отличный крысиный яд.
Селянин аж сплюнул от раздражения.
— Да каких мы только ядов не перепробовали. Не едят они его! Мясо едят, молоко пьют, сыры все сожрали, горилку выпили! А яды лежат не тронутые! Собака моя ими сдуру отравилась, а этим… тьфу!
Стив хмыкнул и хотел что-то спросить, но с лестницы спустилась дворфийка.
— О! Тебе почта, — сообщил он ей.
Рин, удивившись, взяла письмо и, отойдя в сторону, принялась читать. Селянин тем временем переминался с ноги на ногу, ожидая ответа.
— Не уверен, что это по нашей части, — сомневаясь, сказал Стив. — Да и брат мой вряд ли согласится.
— Он согласится, — вмешалась Рин. — Мы едем!
Настал черед Стива удивляться, но селянин от радости принялся так трясти ему руку попутно обещая довезти, что это начисто лишило его возможности трезво мыслить.
***
Сборы в дорогу заняли от силы час, и то, большая часть времени ушла на то, чтобы убедить Форли отправится с ними. Ехали в простой телеге. Стив расположился рядом с селянином, который оказался тамошним старостой и на радостях не умолкал, рассказывая про свою жизнь. Та была пресыщена подробностями вроде «хлобысь тудась энтого по роже» или «шмяк-кряк и здоров».
Рин, так и не раскрывшая, что именно было в письме, сидела чуть позади них, вся загадочная и таинственная. Форли демонстративно отсел едва ли не на самый краешек и сидел неподвижно, словно памятник упрямству.
В отличии от самого города, окрестности Марки уже ощутили приближающуюся зиму, поэтому дорога, в обычное время занимавшая пару часов, растянулась до самого вечера. В хутор с романтическим, но банальным названием «Любятово» компания добралась уже затемно.
Выглядела деревушка неказисто — множество приземистых деревянных домиков, активно дымивших трубами. Дом старосты от прочих отличался разве что наличием большой доски, видимо, для объявлений. Судя по отсутствию оных, популярностью письменная речь в хуторе не пользовалась.
Тут же и закончилось мимолётное ощущение, будто он оказался в другом мире. Всё на той же доске объявлений, снизу на паре увесистых цепей висел небольшой ящик, вроде тех, что используют для почты. На этом ящичке, было две записки корявым почерком, первая гласила: «Жалобы кидать сюда!», ниже была стрелочка, наглядно указывающая, куда именно бросать. Вторая записка висела на бруске наглухо закрывавшим возможность бросить что-либо внутрь и заявляла: «В связи с увеличившимся количеством жалоб, право на жалобы было отменено!».
— Я, енто, сейчас по нашинским пройдусь, узнаю, чтоб заночевать было где, — сразу засуетился староста.
— Нет необходимости, — остановилась его Рин. — Мы уже нашли, где остановится. Завтра с утра маэстро Стивен, займется вашей проблемой.
Селянин удивлённо на неё посмотрел, пожал плечами, но спорить не стал и ушёл к себе в хату.
— Так сразу говорю, я человек не гордый, спать на земле или телепортировать обратно не буду, — как только он ушел, сказал Стив. — Пойду и напрошусь.
— Ты о чём? — не поняла Рин.
— Где ночевать-то будем?
— У Агни, конечно, — как нечто само собой разумеющееся ответила дворфийка. — Думаю, она нас скоро встретит.
— У Агни? — переспросили Стив и Форли вместе.
Рин достала и помахала письмом. Как выяснилось далее, именно здесь же жила та ведьма, с которой она недавно сдружилась и которая научила её ворожбе. И ей же дворфийка написала по поводу посоха.
Только вот самой Агни видно не было. А холодный ветер, вкупе с начавшимся снегопадом, только усиливался, постепенно превращая тройку в два ледяных столбика и одних снежный холмик. Неожиданно откуда-то сверху раздался звонкий смех.
Стив и Рин начали озираться по сторонам, а вот Форли, первым понявший, что сейчас будет, скрестил на груди руки и пробурчал:
— Дешёвые понты. Сейчас ещё и над головой пролетит.
Так и произошло, а затем рядом кто-то спрыгнул с небольшой высоты, и вот уже перед ними стоит девушка с метлой в руках.
Глядя на неё, Стив задумался над тем, что неужели профессия так определяет внешний вид. Агни в этом плане была самой стереотипной ведьмой, какую только можно было представить. Разве что высокий рост и излишняя худоба выбивались из общей картины. Все остальные атрибуты вроде латанного-перелатанного платья, связки трав и странного огонька в глазах были на месте. Из-за темноты и снега волосы ведьмы разглядеть не получалось, но Стив готов был поспорить, что они рыжие.
Обнявшись с Рин и перекинувшись с ней парой фраз, ведьма с усмешкой взглянула на братьев и пригласила идти за собой. Жила Анги на отшибе, прямиком рядом с кладбищем. Из обрывков, долетавших сквозь ветер разговоров, Стив понял, что она же за этим кладбищем и приглядывала. Ещё один плюсик в список «типичной ведьмы».
Форли неожиданно остановился и прислушался.
— Слышишь? — спросил он. — Словно музыка играет. С кладбища.
Стив ничего не слышал, кроме завывания очень холодного ветра.
— Может кто из местных балуется, — ответил он и поторопился в дом.
Дом у Агни был большим и, что главное, очень тёплым. Внутри он весь был увешан различными травами. Всё пространство, что не занимали они, занимали тысячи разных баночек, скляночек и горшочков. Среди прочего валялись и парочка солидных медицинских книжек, скорее всего, из Перекрёстка.
Стив, ожидавший чего-то стереотипного, удивлённо глянул на Агни. Та как раз снимала с головы рыжий платок, волосы под которым оказались пепельно-серыми, можно сказать, седыми и очень короткими. Вопрос так и застыл у него во рту. Ведьма же оправила волосы и принялась распоряжаться:
— Спать будете на втором этаже. Там пыльно и много тараканов. Так вот я хочу, чтобы и пыль, и тараканы оставались на своих местах, а вы им не мешали.
— Ты просто не бывала у них в комнатах, поверь им твои тараканы — до фонаря, — наябедничала Рин.
Стив уже собирался возразить, но тут из-за стены донёсся сухой, но властный голос:
— Агнесса, ты вернулась? Покажи гостей! Хочу знать, кто будет жить в моём доме!
Ведьма пожала плечами и повела новоприбывших в крошечную комнатку, большую часть которой занимала небольшая кровать. На ней лежала, глядя в потолок, сухенькая старушонка. Если во всём остальном доме было жарко, то тут была настоящая баня. Вдобавок комнату освещала лишь маленькая, почти выгоревшая свечка, что создавало очень тяжёлую атмосферу.
— Ясно. — Стоило им войти, сказала старуха. — Возьми гномку и выйдите вон. С молодчиками поговорить хочу. И не вздумай подслушивать — все зубы повыпадут.